Всем поклонникам творчества Альфреда Хичкока очень рекомендую вышедшую не так давно книгу Питера Акройда «Альфред Хичкок». Это замечательно написанная биография великого режиссёра с детально разобранными самыми значимыми его картинами. Книга разоблачает нелепые слухи, которыми кишит интернет, но при этом представляет не менее поразительные факты — и всё это со слов самого Хичкока, обожавшего саморекламу и сенсации. Самым печальным открытием для меня стало то, что его совершенно не волновало, как играют актёры, вернее, их выстраивание образа, работа над характером. Он терпеть не мог работать с профессионалами-актёрами, такими, как Грегори Пек, например. Слишком много вопросов о роли, мотивации поступков. Идеальной формой для него был Кэри Грант, бывший цирковой актёр — он не очень-то углублялся в психологию. Минимальная смена выражения лица – вот требование к актёру и никакой потери внешней формы – волосок к волоску, идеальные складки на одежде, даже если тебя клюют птицы. А я-то гадала, почему все его актёры выглядят так гламурно даже после падения в реку или с крыши здания. Хичкок не воспевал реальность, скорее наоборот, страхи, детские и взрослые, ночные кошмары стали его объектом изучения. Его мучили закрытые двери, хлопающие ставни, винтовые лестницы и решётки. С самого детства. Так и прошёл по жизни запуганным насмерть человеком, пугающимся всего на свете и из всего делающим трагедию.
Вот не запугал ли его до смерти немецкий экспрессионизм с его безумной игрой в свет и тень? Немецкий экспрессионизм, которому он поклонялся всю жизнь, его техники он развивал и пестовал всю свою долгую карьеру. Для меня стало открытием, что он также любил советский кинематограф и, в частности, работы режиссёра Всеволода Пудовкина. Пришлось читать фильмографию этого режиссёра и гадать, какие фильмы могли приглянуться Хичкоку. Возможно, «Потомок Чингисхана» (1928) или «Мать» (1926). Или «Конец Санкт-Петербурга» (1927). А вдруг документальный фильм «Механика головного мозга»? Ведь тема психологических трюков, которые мозг проделывает с человеком, проходит красной нитью во всех его работах.
Пудовкин придавал огромное значение монтажу, резал и играл с кадром, пока не добивался своего. Тем же самым всю жизнь занимался Хичкок – переводы всех книг русского режиссёра стали его учебными пособиями. Вот чем пугает своего зрителя Альфред Хичкок – правильной нарезкой и склейкой отыгранных метров плёнки, а не выражением ужаса на лицах или криками. Или взять работы Фридриха Мурнау, ещё одного учителя Хичкока, разве так уж важна для него история, её развитие и наполненность? Или борьба света и тени на стене или медленно ползущий по лестнице Дракула? Всё, как во сне, когда все члены скованы страхом – и ни крикнуть, ни убежать. И только рассвет скажет, жив ты ещё или умер. Вот чем занимался всю свою карьеру Хичкок – играл с формами и техниками, чтобы напугать зрителя как следует, обрушив на него неявные страхи и тревожные ожидания.
Я взялась за эту книгу с надеждой найти ответ, какие книги стояли на полке у Хичкока, что он любил в литературе. Как оказалось, никакого почтения он не испытывал к Дафне дю Морье, чьи книги перенёс на экран трижды — «Ребекка«, «Таверна «Ямайка» и «Птицы». А с Патрицией Хайсмит поступил вероломно — купив права на её книгу «Незнакомцы в поезде» за гроши, прикрывшись другим именем. Он заигрывал с писателями, приглашая их писать сценарии для своих фильмов, но ни с одним не сработался. Все они не оправдали его доверия. В моей библиотечке есть редкая книга (1968), которую я купила только из-за того, что в аннотации к ней сказано: «Его рассказ «Касабланка» попал в книгу Альфреда Хичкока «Истории, которые напугали даже меня». И надо сказать, эти рассказы страшные, но от них не оторваться. Научная фантастика в невероятном исполнении Томаса М. Дика. И нас познакомил Хичкок.
Даже не знаю, чего больше осталось во мне к Альфреду Хичкоку после прочтения книги Питера Акройда – восхищение его техническими уловками и мастерством или разочарование от того, что открылась для меня закулисная сторона его фильмов, их кухня. И он предстал не великим рассказчиком, а поваром, который стоит над булькающим варевом и размышляет: «Если я добавлю ложку тимьяна, изменит это вкус? А может, сразу мышьяку, чтобы не двигались?» Но я уверена, что в любом случае примусь за его блюдо, даже будучи уверенной, что отравлюсь))
Читайте посты, связанные с Альфредом Хичкоком:
Человек, который слишком много знал
«Психо» Хичкока разделил кинематограф на «до» и «после»
Альфред Хичкок раскрывает свои секреты Франсуа Трюффо
Книга ведь не ставит под сомнение гениальность Хичкока, она показывает техническую сторону производства его гениальных творений. Возможно это как с фокусом, который раскрывают в подробностях.
«Ну и ах если бы знали вы из какого сора порой растут стихи.»
Про копирование Пудовкина очень интересно!
Нет, не ставит. Автор словно бы исходит из данности — великий однозначно и вот вам его жизнь. И у меня сложилось впечатление, что писатель не восхищён объектом своего исследования. В нём нет ни теплоты в отношении объекта своего исследования. Не знаю, как бы я восприняла такой портрет, не будь я преданной поклонницей Хичкока). Да, книга хорошо без напряжения читается, и объект встаёт перед глазами, как живой, но как-то суховато. Может, именно так и надо писать биографии, а не как расцвеченные сказки в «Караване истории».