Мел Гибсон о самой главной страсти своей жизни — Кино!

Это вторая часть увлекательного интервью с Мелом Гибсоном, первую часть можно прочитать по этой ссылке.

В своём интервью Мел Гибсон рассказал о фильмах «Храброе Сердце» и «Гамлет«, «Человек без лица» и «Чего хотят женщины»;  о своей ранней любви к кино, о том, как боялся снимать кино в первый раз и просил совета у Клинта Иствуда. 

Вопрос: Фильм «Чего хотят женщины»  прекрасен. Он напомнил мне старые комедии Говарда Хоукса и Билли Уайлдера.

Мел Гибсон:  Да, в нём присутствует этот сумасбродный дух. Я думаю, что Нэнси (Мейерс) смогла  докопаться до глубокого смысла и так хорошо его передать.

Вопрос: Что привлекло вас в этом сценарии? Ведь «Чего хотят женщины» ваша по-настоящему первая комедия.

Мел Гибсон: Я думаю, мы могли бы пойти только через фантастические  трюки, ведь  войти в мысли  прекрасного пола и стать как бы соглядатаем,  уже само по себе  нереально смешно.  Но что действительно меня увлекло  это то, что Нэнси хотела чего-то более основательного, чем просто насмешить.

Вопрос: Должно быть  это было здорово работать в окружении таких замечательных актрис, многие из которых согласились на крошечные роли ради фильма.

Мел Гибсон: Да, но все их роли очень украсили фильм. У Марисы (Томей)  и Хелен (Хант) роли небольшие, но важные, и они исполнили их великолепно.  Работа с такими женщинами стала для меня потрясающим опытом.

Вопрос: Хелен Хант кажется отличным спарринг партнёром. Кроме того, она ещё и очень умная актриса.

Мел Гибсон: Она относится аналитически ко всему и это замечательно. Хелен никогда не выполняет то, что лежит на поверхности. Ей нужна причина. Ей надо иметь обоснование, что для неё является своеобразным трамплином. Она озабочена глубоким исследованием роли до того как она перенесёт её на экран. Эта её способность очень была для меня кстати, так как она  щедро делилась своими исследованиями со мной. И она замечательная девчонка, с которой было приятно общаться.

Вопрос: Существует поговорка, что легче умереть, чем сыграть комедию. Сыграть Гамлета это такой же вызов?

Мел Гибсон: Конечно! Комедия, на мой взгляд, несколько недооценивается  из-за  степени трудности, связанной с самой сутью комедии — она должна казаться непринуждённо-легкой.  Люди и начинают думать, что  никаких усилий не требуется, когда на самом деле требуется огромное количество подпорок, чтобы сдвинуть  это бревно. Это большая проблема сыграть осмысленное  действие вместо диалога, например. Прибавьте сюда  основательную натренированность. Можно реально травмироваться, прыгая по ванной комнате, ударяясь об унитаз, падая в ванную с феном для волос. (Смеётся)

Вопрос: Давайте поговорим о вашей биографии. Вы родились в США, но переехали в Австралию ребёнком. Есть даже легенда, что ваш отец выиграл небольшое состояние в Своей Игре (Jeopardy), это правда?

Мел Гибсон: Да, это так. Он сильно хотел перемен. В прессе была эта ерунда, что он , якобы, хотел избежать участи попасть во Вьетнам для своих старших детей, что просто абсурд, так как и в Австралии можно было с таким с же успехом попасть в списки призывников во Вьетнам. Люди не знают, что во Вьетнаме воевало полно австралийцев. Мой отец работал на железной дороге и переквалифицировался в IT инженера после травмы. У него были огромные знания по литературе, географии, математике. Он был очень умным человеком, поэтому он и пошёл на эту игру, чтобы ответить на вопросы. Его родные родом из Австралии. Его мать была австралийской оперной певицей, она вышла замуж за бизнесмена из Чикаго. Моя мать родилась в Ирландии.

Вопрос: Я прочитал где-то, что вы и Джеффри Раш жили в одной комнате.

Мел Гибсон: Да у нас Джеффом были несколько  совместных театральных постановок. Он получил совершенно другое образование, чем я. Он своё образование получил в Европе, он учился по моему разумению в поразительном месте. Это была настоящая клоунская школа в своём классическом понимании, comedia del arte, французская комедия. Поэтому у него были совсем другие трюки в багаже. Мне было очень интересно встретиться с таким как он. Он когда-то писал пьесы для сцены, что-то вроде балаганов, и исполнял их со своими собратьями. Он их сам режиссировал, это было наслаждение, это ему нравилось делать. Те спектакли вибрировали. Он  настоящий художник.

Вопрос: Раньше вы работали с Питером Уиром и Джорджем Миллером. Как они повлияли на вас как на режиссёра?

Мел Гибсон: Они повлияли на меня чрезвычайно, так как  мои первые роли в кино начались у этих парней… Я был никто до этого момента. Они оба очень разные личности, их методы очень различаются,  это был огромный урок, он показал мне, что нет какого-то  одного  правильного пути в кинематографе, так как они оба достигли своего совершенства с абсолютно разных позиций. Для меня это был удивительный опыт работать с ними. Я всегда задавал вопросы, а они щедро делились. Я был надоедливым пареньком, всегда с готовым вопросом «Что это?», а они всегда рассказывали о своём видении кинематографического процесса. Для меня это было подарком свыше.  Какая-то часть меня всегда сомневается во всем.   Я был слишком молодой, хотелось всё получить, ухватиться за любую соломинку. Неосознанно я получил в результате так много. Вообще-то так получилось со всеми режиссёрами, с кем  мне посчастливилось  работать.

Вопрос: У вас всегда было желание снимать или оно пришло позже?

Мел Гибсон: Это пришло позже. Это не было самоцелью, долго вынашиваемыми планами, это просто случилось. Бац!  Всё озарилось, я сказал себе, что мне надо это сделать, и я уверен, что смогу. Моей киношколой были такие люди как Питер и Джордж. И в течение 20 лет работы на съёмочных площадках  я вместо того чтобы отправляться в трейлер и прятаться там,  словно приклеенный торчал и смотрел, что они делают.  Это было настоящее обучение.

Вопрос: Вы  очень любопытный человек по природе, что вполне очевидно, если судить по вашей фильмографии  — «Смертельное  оружие» с одной стороны и «Гамлет» — с другой.

Мел Гибсон: Да, я  уверен, что разнообразие это приправа жизни и мне нравится  пробовать разные вещи. Всегда есть рядом шведский стол, где можно выбрать блюдо по вкусу.

Вопрос: Ричард  Доннер это режиссёр, с которым вы сделали больше всего фильмов (шесть). Расскажите, как вам с ним работалось и чему вы у него научились.

Мел Гибсон: Дядя Дик. Великий человек, просто фантастический. Абсолютный профессионал.  Он старый ветеран и понимает кино, это кульминация его долгого опыта в профессии.  Как бы вы ни похвалили его, этого мало. Он действительно любит то, чем занимается, любит работать с актёрами и даёт актёрам свободу в исследовании всех аспектов роли. «Отлично, малыш», скажет он и похлопает тебя по плечу и разрешит что-нибудь попробовать, потому что даже он иногда не знает чего-нибудь. Он страшно обаятельный, талантливый, просто супер мужик. У него всегда всё под контролем.  Я люблю его.

Вопрос: Вас влекло кино, когда вы были ребёнком?

Мел Гибсон: Думаю да, хотя моё главное знакомство с кино происходило через телевидение 60-х годов. Я не ходил в кинотеатр, нас было слишком много в семье, да и кинотеатр  находился не близко. У нас был чёрно-белый телевизор, вечно там что-то выскакивало. Мы стучали его по бокам, смотрели искажённую картинку, но и это не мешало получать удовольствие. В 60-ые показывали фильмы 40-ых годов по большей части.

Вопрос: Что-то  особенно запомнилось из увиденного тогда?

Мел Гибсон:  О господи…да всё запомнилось. Я помню, что смотрел взрослые фильмы,  которые я не мог понять по определению, но они меня интриговали. Один из таких волнующих фильмов «Пропавший выходной» (1945), где летучая мышь кусает домашнюю мышь, а та кровью заливает стены,  и Рей Милланд приходит в бешенство…вот такая сцена. Когда тебе 8 и ты смотришь нечто подобное, это как  психоделическое  путешествие.   Ты не можешь понять суть происходящего, но это не оставляет тебя всю жизнь. Те образы очень мощные. Все они были великие режиссёры, Билли Уайлдер, Фрэнк Капра, Эрнст Любич, Престон Стёрджес. Это была золотая эра, в те великие фильмы столько вложено сердца  и внимания. И в них играют такие великие  актёры,  как Генри Фонда, Джимми Стюарт, Спенсер Трейси. Конечно да, я был киноманом с самого детства. И я думаю, что мы умудрились передать чуточку тех фильмов в нашей комедии, особенно в наших с Аланом Алда сценах, где мы говорим со скоростью  мили в минуту со всеми движениями туда-сюда, а  потом происходят  эти странные события.

Вопрос: Та сцена просто замечательная! Она мне напомнила «Квартиру» (1960) и сцены между Джеком Леммоном и Фредом Мак Мюрреем.

Мел Гибсон: Фред Мак Мюррей. Он просто великолепен!  Да, это было замечательное кино. А как насчёт «Двойной страховки» (1944)?  Тот фильм  я могу смотреть снова и снова.

Вопрос: Многие  знают его (Фреда Мак Мюррея) только по фильму « Три моих сына», но он был ещё и невероятный драматический актёр.

Мел Гибсон: Он был хорош в  «Восстании Кейна» (1954), ещё одной  великой  картине. Он там слегка неприятный, но какой актёр!

Вопрос: Какие актёры из тех с кем вы работали,  оказали на вас сильное влияние?

Мел Гибсон: Господи, я думаю, что все. Я был как маленькая губка, всё впитывал. Я был такой молодой, когда пришёл в кино, поэтому каждый влиял на меня очень сильно. И я уверен, что и сам кое-что передаю молодому поколению, с кем  сейчас работаю. Я верю, что традиция продолжается, брать и отдавать всё лучшее. Конечно,  работа с таким актёром как Тони Хопкинс  незабываема. Он очень  сдержанный человек с огромным опытом, большим,  чем мой.  За редким исключением, мой опыт работы со всеми самый замечательный.

Вопрос: Расскажите, как вы толковали роль Гамлета. Это была уникальная работа.

Мел Гибсон: Да, всё было очень сложно. Я даже не верю, что вообще сделал это, потому что мы не репетировали по-настоящему, и не снимали последовательно, всё шло от конца к началу, вверх ногами, как это и делается в кино, а потом они это быстро соединили  в правильном порядке во время монтажа. Поэтому я и не знаю, каково это сыграть всё в хронологическом порядке с самого начала до самого конца. Но во время чтения и подготовки  я как-то пытался вжиться в образ, как только мог. Так как у каждого свой Гамлет, я думаю, он и разговаривает с каждой душой по-своему. Вот в чём магнетизм этого и вот почему это шедевр. Но вот на что я наткнулся, когда изучал ту эпоху — эссе А.С. Брэдли под названием «Суть меланхолии», где автор утверждал, что определение меланхолии в Елизаветинское время было совершенно другим, нежели сейчас. Это не просто  апатия. Она конечно присутствует, но  это один аспект  проблемы. А вот  быть пойманным  в такое настроение как в ловушку, быть неспособным выйти оттуда до тех пор,  пока что-то не подвернётся, какая-то внешняя  сила, что-нибудь  постороннее и не вышибет тебя из такого  психотического состояния, это уже другой аспект. Гамлет обычно ассоциируется с этаким апатичным парнем, который не хочет жить, но это только  одна сторона его состояния. Но он также и человек, который впадает в сильный гнев, он страстен, он обладает чувством юмора, он непостоянен и всё в таком роде. Я старался следовать этой линии,  как только мог и с теми установками, которые были даны режиссёром, но повторяю, всё это очень сложно. До сих пор не понимаю, как я это сделал, вот почему я собираюсь поставить эту пьесу  в театре с молодым актёром, чтобы посмотреть всё со стороны  в нормальном порядке. (Смеётся)

Вопрос: В обоих фильмах «Человек без лица» и «Храброе сердце» вы присутствовали как актёр практически в каждом эпизоде. Каково это быть режиссёром и актёром одновременно?

Мел Гибсон: Это полная шизофрения. (Смеётся). Самая большая проблема  это управление расписанием.  Времени просто не хватает.  Времени на съёмку  всегда мало, и это проблема, так как если  у тебя нет времени  на размышления, то часто многое не получается так как надо, поэтому приходится изобретать разные подходы, чтобы застраховаться. Знаете, у меня были дни в «Храбром сердце», когда  мне не надо было надевать костюм или что-то играть. А просто  стоять у камеры и руководить процессом. Я наслаждался этим больше, чем своей актёрской игрой. Это меня  ужасно выводило из себя, это было словно ложка дёгтя в бочке мёда. Я делал, что угодно лишь бы не скакать перед камерой.  Первый ассистент режиссёра подходил и говорил мне (с акцентом кокни): «Я думаю тебе бы уже пора пойти и попрыгать перед камерой!» И я шёл, вздыхая «Ага, ладно». Шёл и прыгал как можно меньше, а потом опять по другую сторону камеры. Эта двойная работа столько отняла у меня сил.

Вопрос: Как я понимаю, в  следующем  вашем  фильме  как режиссёра, вы уже не встанете перед камерой как актёр?

Мел Гибсон: Нет. Я не буду больше этого делать. Это самая  изнуряющая вещь, которую мне приходилось когда-либо делать.

Вопрос: Вам пришлось работать с одним из моих самых любимых актёров Патриком Макгуэном в «Храбром сердце». Расскажите о нём.

Мел Гибсон: Я искал кого-нибудь на роль короля Эдуарда, но никто не подходил. Однажды ассистентка по подбору актёров говорит: «Но есть же всегда Пэт Макгуэн». Я думал, что он давно умер! (смеётся). А она говорит, что он живёт здесь недалеко, в Лос-Анджелесе. Я и говорю ей: «Да звони же этому старому чёрту!» Я приехал сюда, и мы встретились в ресторане,  и я предложил ему роль, потому что хорошо его помнил по старым телевизионным сериалам  «Тайный агент» и «Пленник», что было здорово для своего времени, да и до сих пор хорошо смотрится. Те беседы, которые он ведёт со своими захватчиками, это звучит как что-то из  Беккета , знаете? Беккет знакомится с Кафкой!  Его уговаривали играть Бонда до Коннери, а он отказался. Он был такой симпатичный парень в молодости. Высокий, представительный. Странно, что никто не узнал его в «Храбром сердце», но это оттого что мы поставили ему специальный протез на нос, чтобы он выглядел по-английски. У Пэта очень ирландский нос. (Смеётся) У него такая поразительная осанка, он просто посмотрит на тебя и сразу теряешь присутствие духа.

Вопрос: Вы изучали какие-то эпические фильмы прошлого перед съёмками «Храброго сердца»?

Мел Гибсон: Я записал плёнку под названием «Побоище»: прошлое и настоящее», где я перечислил все фильмы, которые вспомнил с батальными сценами и попросил своего ассистента достать их и записать подобные сцены из всех фильмов. И  всё-таки я решил, что мы пойдём по-другому. Самый близкий мне по духу из увиденных фильмов  показалась лента  «Полуночные колокола»  Орсона Уэллса (1966).

Это был чёрно-белая лента,  и там присутствовала  такая чёткость в батальных сценах, что это реально работало,  невзирая на низкий бюджет. Я ушёл от того, что увидел и попытался сделать что-то  по-своему. Я смотрел на все эти иллюстрации, которые изображали массовое противостояние того времени,  всё в замкнутом пространстве прямо у тебя перед лицом, лошади валятся на людей, настоящее  месиво.

Вопрос: «Воин Дороги» и «Галлиполи»  вознесли вас в положение звезды можно сказать за оду ночь. Вы всё ещё были ребёнком в то время. Каково это превратиться из  рядового актёра  в актёра, которого рассматривают словно через увеличительное стекло?

Мел Гибсон: Я думаю, в некотором роде шок наступил пару лет спустя в виде всего этого антуража, сопутствующего имиджу звезды. Адвокаты, пресса, потеря анонимности, вся эта ерунда, которую тебе пытаются вдолбить. Это как слепому отправиться в лес. Этот новый мир требует времени, чтобы приспособиться, чтобы в нём существовать. Ты должен принять его так, чтобы он стал твоим. Это требует некоторых усилий. Я смог легко пройти через всё это. Я снимался в «Галлиполи» с актёром Марком  Ли, и мы какое-то время шли в одной упряжке. А потом он подошёл к такой точке, когда надо было сделать выбор. Это был бы его следующий этап, и он явно сомневался. Милош Форман предложил ему роль Моцарта в своём «Амадее»  Это было судьбоносное  решение для молодого парня! Он говорил мне об этом. Он сказал: «Не хочу  закапываться в это дерьмо. Я выхожу из игры». Вот такой выбор приходится делать. Не думаю, что тогда я его понял, нет  это пришло позже. Я думаю у Марка было больше проницательности, чем у меня. Он остался в Австралии, женился, родил детей. Он хотел, чтобы всё было просто, понятно, не хотел этого дурдома.

Вопрос: Мне по-настоящему нравится «Патриот», но почему-то он не пошёл так успешно, как ожидалось.  Можно ли предугадать судьбу фильма или это лотерея?

Мел Гибсон: Всегда лотерея. Никто ничего не знает, я включаю себя в это множество несведущих. Нет никакого мерила. Я видел великие фильмы, истинное совершенство, а они не принесли дохода. Что-то не смогло заставить всех встать и пойти смотреть. В то же время я видел массу всякой дряни, которые стали блокбастерами. У Вильяма Голдмена  в его книге «Приключения в киноторговле»  пол книги посвящено тому факту, что никто в Голливуде ничего не знает заранее. Вы можете попытаться сделать умный прогноз и всё равно это будет своего рода лотерея.

Вопрос: Вы всё ещё делите время между Австралией и Америкой?

Мел Гибсон: Уже не так много. У меня здесь есть ранчо, недалеко от Сиднея, но всё уже не так как раньше. Я, бывало,  проводил там большую часть своего времени. Думаю, мне надо начать делать фильм в Австралии. Я уже пытался начать снимать здесь вместе со студией Fox, но ситуация была далека от идеальной, абсолютно честно говорю, меня связали по рукам и ногам. Какой-то политический кризис, столько политиков и всяких субъектов вовлеклось. Если я когда-то за что-то возьмусь, нет, я сделаю всё проще.

Вопрос: В какой степени вы допускаете вмешательство? Или вы предпочитаете, чтоб вас полностью оставили в покое?

Мел Гибсон: Странно, что  ты не просто случайно приходишь к пониманию чего-то. Ты  много говоришь об этом. Очень много разных обстоятельств, которые нужны, чтобы  работа пошла как надо. Хочется влезть в голову режиссёра и посмотреть на всё его глазами, а потом  заставить его объяснить как можно больше каждую грань того, что он делает, чтобы помочь тебе в формировании роли. А потом ты появляешься со своей концепцией роли  и выдаёшь ему так, что у него может крышу снести. Конечно, лучше было бы знать его мнение заранее, чтобы было понятно, что я не иду каким-то противоположным путём, таким, который полностью противоречит его пониманию  картины. О, Господи, благослови их всех, чаще всего они делают всё как надо.

Вопрос: Кто-нибудь из ваших детей проявляет интерес к тому, чтобы последовать за вами в вашей профессии?

Мел Гибсон: Да, есть тут один парнишка в нашей семье, не самый старший и не самый младший, где-то по серединке.  Вот у него страшный интерес к нашему делу. Думаю, он  закончит там, возможно, как актёр, но полностью я не уверен. Он может перемахнуть  и встать по другую сторону камеры. Он  великолепный рассказчик, просто меня поражает этим своим даром. Я  удивляюсь его искусству и таким способностям в его возрасте. Это знаете, словно иметь 13 летнего конферансье юмориста в доме.

Вопрос: Очевидно, что ваша сестра увидела в вас то же самое, когда записала вас в Институт Кинематографии без вашего ведома.

Мел Гибсон: Ну,  это был тот самый случай, когда судьба  схватила меня за руку и подбросила в нужном направлении. Я бы сам этого никогда не сделал. Сестра меня дружески подтолкнула.

Вопрос: Вы считаете себя больше американцем или австралийцем, или тем и другим понемногу?

Мел Гибсон: Ну,  я есть то, что я есть: гибрид. Я скакал как теннисный мячик туда – сюда всю мою жизнь, поэтому нет особого различия. Я  задумываюсь об этом только тогда, когда меня спрашивают. Это для меня не имеет особого смысла. Культуры такие  похожие. Я не знаю другие такие две нации, которые так похожи. Даже больше, чем канадцы и американцы, что очень странно слышать, правда? Это из-за отношений. Я думаю, что канадцы отторгают американцев,  потому что они слишком близко к ним находятся. Я думаю, что они уже задыхаются от них. У  каждого есть что-то своё и это здорово. Австралия всегда занимала своё собственное место. С этой точки зрения они остались теми же людьми, с прежним этическим кодом. Я думаю, что особенно объединила австралийцев прошедшая олимпиада, когда они были принимающей стороной  для всей планеты и сделали это с таким апломбом. Я уверен, что им понравилось принимать у себя в гостях весь мир.

Вопрос: Какой совет вы бы дали начинающему режиссёру?

Мел Гибсон: Это зависит от человека. Если парень находится в этом деле многие годы, крутится на площадке рядом с эпицентром активности, я бы сказал ему точно то- же, что мне в своё время сказал Клинт Иствуд. До своего первого  режиссёрского фильма  я был здорово напуган и нуждался в советах. Я посмотрел  его картину «Непрощённый»(1992), она мне очень понравилась. Я позвонил Клинту и сказал, что собираюсь делать фильм как режиссёр. (Голосом Клинта Иствуда) «В чём же дело? Чего ты боишься?» Я сказал: « Чёрт, я действительно боюсь» (Смеётся). А он на это говорит:  «Ты удивишься тому, что я скажу. Ты болтаешься в этом уже столько времени,  и ты подсознательно уже нахватался  всего дерьма, о котором даже не подозревал». И он оказался прав. Всё это было всегда рядом. Только единственный совет,  не надо пытаться охватить всё сразу. Надо посмотреть на это в первый день, во второй. И если это всё ещё кажется жутким, вернись в первую половину  первого дня. Начни сначала…

Вопрос: Это как программа 12 шагов.

Мел Гибсон: Это так. Делай так как сможешь. Всё это похоже на то,  как если бы тебя бросили в огромный водоём и  приказали плыть к берегу. У тебя есть смутная идея о том, где этот берег может находиться, да и  доплывёшь до него не так быстро как хотелось бы. Самое лучшее не тратить энергию на отчаяние. Просто  махай руками постепенно и плыви. Тебя могут  потопить беспокойства и сомнения, когда сталкиваешься со всем этим делом, но не обращай внимания, потому что утро вечера мудренее.

Начало этого длинного и увлекательного разговора здесь