Меня очень порадовала новость о том, что Даг Лайман («Ультиматум Борна», «Превосходство Борна», «Идентификация Борна») собирается перенести на экран роман Джека Финнея «Меж двух времён» («Time and Again»). Джек Финней отлично переводился в советское время. И даже его самый первый роман «Похитители тел» знаком всем любителям фантастики. «Меж двух времён» это вариация на тему «Машины времени» Герберта Уэллса. Но это слишком приблизительно. На самом деле, это глубокая многослойная история с сумасшедшим любовным компонентом и политическим посылом, остро приправленная всеми элементами триллера. Каждый, кому неуютно в сегодняшнем времени, мечтает отправиться в какой-то период прошлого и жить там припеваючи. Оказывается, у американского правительства есть секретный проект, позволяющий перемещаться в прошлое, и для этого не требуется дорогостоящего оборудования. Достаточно разместиться в обстановке, предельно повторяющей нужную эпоху, настроиться всеми фибрами души на прошлое и физическая телепортация состоится.
Не все подходят для участия в эксперименте. Тысячами просеиваются досье возможных кандидатов. Так случилось, что ленивейший рекламный художник по имени Сай Морли идеален для этого проекта. Во-первых, он художник и фотограф, а это значит, обладает прекрасной зрительной памятью. Во-вторых, он давным-давно погружён в изучение прошлого века и худо ли бедно знаком с бытом и традициями прошлого. В-третьих, он просто хороший человек, неспособный (?) нарушить инструкции и клятву.
Итак, Саймон Морли, от чьего имени и ведется повествование, вовлечен в правительственный проект осуществления путешествий во времени, еще не подозревая о подлинных замыслах высокопоставленных чиновников, финансирующих опыты профессора Данцигера. Сай по личным соображениям выбирает именно 1882 год. Непосредственным поводом служит семейная тайна, мучившая приемного отца его приятельницы Кейт. Тайна эта уводит в 1882 год, когда миллионер Эндрю Кармоди, ставший позднее одним из советников президента Кливленда, получил таинственное письмо, отправленное январским вечером с нью-йоркского почтамта. Перед тем как спустя много лет покончить жизнь самоубийством, Кармоди сделал на этом самом письме очень странную приписку. Сай добровольно возлагает на себя роль детектива и выслеживает 23 января 1882 года на нью-йоркском почтамте отправителя загадочного письма.
Переместившись в 1882 год, Сай знакомится с девушкой Джулией Шарбонно, их отношения становятся решающими для истории — и в личном и глобальном смысле.
Джек Финней сравнивает две эпохи, и это сравнение явно не в пользу современности. Пусть он не до конца луддит и признаёт достижения прогресса в области медицины, всё же его мрачное предвидение всеобщего конца в результате бессмысленного прогресса буквально пронизывает весь роман. Он ненавидит наше будущее, оно уничтожает человеческую суть, разъединяет людей, обрекая их на полное одиночество, заражает их злобой и недоверием. Ускорение ритма жизни вносит полную сумятицу в существование человека.
Финней говорит устами своего героя:
«Мы теперь народ, отравляющий самый воздух, которым дышим. И реки, из которых пьем. Мы уничтожаем Великие озера; озера Эри уже нет, а теперь мы принялись и за океан. Мы засорили атмосферу радиоактивными осадками, отлагающимися в костях наших детей, — и ведь мы знали об этом заранее. Мы изобрели бомбы, способные за несколько минут стереть с лица земли весь род людской, и бомбы эти стоят на позициях в боевой готовности. Мы покончили о полиомиелитом, а американская армия тем временем вывела новые штаммы микробов, вызывающие смертельные, не поддающиеся лечению болезни. Мы имели возможность дать справедливость нашим неграм, но, когда они ее потребовали, мы отказали. В Азии мы в буквальном смысле слова сжигаем людей заживо. А у себя дома, в Штатах, равнодушно смотрим, как недоедают дети. Мы разрешаем кому-то делать деньги на том, чтобы по телевидению склонять подростков к курению, хотя прекрасно знаем, что принесет им никотин. В наше время с каждым днем все труднее убеждать себя в том, что мы, американцы, хороший народ. Мы ненавидим друг друга. И уже привыкли к ненависти…»
Именно с такими мыслями и настроением Сай уходит в прошлое. И оказавшись за сто лет от Нью-Йорка 1982 года, он словно остановился в беге и впервые в жизни огляделся вокруг. Саймон увидел девственно-белый снег в Центральном парке, детей и взрослых, неторопливо гуляющих среди сугробов, газовые фонари и совершенно чистое небо. С этой минуты он начинает внимательно вглядываться в окружающий мир – ведь он находится у той черты, где можно что-то предотвратить.
Интересно, что писатель показывает нам прошлое глазами современного человека, а потом, наоборот, Джулия, оказавшись в Нью-Йорке 80-х, смотрит на знакомый нам мир глазами человека 19 века. И этот мир ей не нравится. Такой мир не может нравиться. Пустой, холодный, неприветливый, враждебный. Он всё больше напоминает картинки из самых кошмарных фантастических дистопий. Например, «Не отпускай меня» или «Дитя человеческое». И даже «Безумного Макса».
Вот почему решение Сая остаться в прошлом и хоть немного пожить в сравнительно нормальном мире, совершенно логично.
Мне кажется, что такой богатый материал достоин воплощения на экране. Говорят, что Роберт Редфорд делал попытку снять фильм по роману «Меж двух времён». Наверное, Даг Лайман не станет воспроизводить Нью-Йорк 1982 года, скорее, он снимет сегодняшнее Большое Яблоко. Это сэкономит средства. А 19 век давно научились переносить на экран. Возьмите, к примеру, такие роскошные викторианские картины как «Эпоха невинности» Мартина Скорсезе или «Бостонцы» Джеймса Айвори. В общем и целом, я нахожусь в предвкушении качественной экранизации любимого романа. До премьеры ещё далеко, настоятельно рекомендую вам прочитать книгу и предпринять изумительное путешествие во времени, которое останется с вами на всю жизнь.
