Голливуд не всегда доброжелательно настроен к актёрам с иностранным акцентом. Всегда трудно входить в чужую культуру, если ты не звезда боевиков наподобие Арнольда Шварцнеггера или Клода Ван Дамма. Испанский актёр Антонио Бандерас сумел вписаться в культуру по другую сторону Атлантики после нескольких фильмов Педро Альмодовара, которому он искренне благодарен за то, что именно он превратил его в мировую звезду. Прохаживаясь по красной ковровой дорожке Каннского Дворца фестивалей вместе со своей женой Мелани Гриффит, он был явно на своём месте, ведь вместе с фильмом «Кожа, в которой я живу» он привёз сразу два голливудских фильма «Шрек» и «Кот в сапогах».
Как другие испанские звёзды Хавьер Бардем и Пенелопа Круз, говоря на родном языке в фильме Вуди Аллена «Вики Кристина Барселона» кажутся более свободными и органичными, также и Антонио Бандерас в фильме «Кожа, в которой я живу» раскован и естественен. Альмодовар опять в своём привычном режиме, нарушая запреты и выходя за рамки, в этом халтурном романе, который он адаптировал почти десять лет для своего нового проекта. Антонио Бандерас восхитителен в роли пластического хирурга а-ля доктор Франкенштейн. Его герой, проводя эксперименты по созданию новой кожи на жертве по имени Вера (Елена Анайя), в мыслях и помыслах жаждет одного-отмщения.
Не сразу начинаешь понимать всю сложность сюжета, от которого порой сносит крышу, а некоторые повороты, связанные с семейным деревом Бандераса, кажутся неуместными. У одних критиков картина вызвала отвращение, другие остались под большим впечатлением. Фильм не получил ни одного приза на 64 Каннском фестивале. Sony Pictures Classics, чья картина «Погорельцы» идёт с большим успехом, выпустит фильм Альмодовара в прокат в США в ноябре.
На конференции Альмодовар сказал, что он нашёл Бандераса
«практически без изменений, такого же радостного, активного, как и 20 лет назад… Что для меня особенно важно, я почувствовал, что меня окружают люди, которым можно доверять, они как семья. Я попросил их сделать что-то полностью для них новое. Всё, что я делал когда-то с ними, не имеет ничего общего с сегодняшним проектом. Было здесь и некоторое безрассудство. Я доверял своим актёрам, поэтому смог много от них добиться. Фильм полностью новаторский в сравнении с моими прежними работами».
Бандерас высоко оценил зрелость Альмодовара как режиссёра:
«В смысле кинематографа он очень продвинулся, он стал более сложным. В смысле формы, он стал более сосредоточенным. Естественно, я увидел в нём ту же личность, будто не было этих двадцати лет. Фильм очень экономный, минималистичный. Он буквально раздел нас и поместил в пространство, где дал нам полную свободу творчеству. Когда стоишь перед камерой, ты голый, и это создаёт неуверенность, но также создаёт и лучшие фильмы. Моё возвращение к Альмодовару, это дань признания и благодарности. Он очень важная часть моей жизни, он очень много значит, он стоит у истоков моей кинокарьеры. Работа с ним означает целостность моей жизни, возвращение к моим собственным корням и моей стране, ко всем моим сильным и слабым сторонам, возвращение домой. Он дал мне артистическое образование. Благодаря тому, что я сделал первые шаги перед его камерой, я смог продолжить карьеру. Мы вернулись вместе с Маризой (Паредес), с которой много работали вместе, все наши фильмы стали классикой испанской киноиндустрии».
Альмодовар сделал выбор в пользу триллера
«потому что это больше соответствует моей жизни в настоящий момент. Мой любимый жанр мелодрама, но теперь я нахожусь в состоянии триллера. Такой жанр даёт больше возможностей, в нём есть место драме и другим жанрам. Я думаю теперь необязательно следовать выбранному жанру, например, мюзиклу, триллеру или комедии, как это было принято в 50-60-ые годы. Триллер на сегодня мой любимый жанр, и я вероятно сниму ещё несколько триллеров в будущем. Когда я думаю о том, чтобы снять такой фильм, я сразу вспоминаю фильмы ужасов 40-ых годов. В результате никогда не выходит фильм чистого жанра. Режиссёр как бог, для меня удивительно создавать новую картину. Персонаж Антонио тоже создатель, он создаёт жизнь, новую кожу, то, что является частью нашей личности. Его герой — беспринципный психопат. Я хотел, чтобы у него была эта сила, он экстремальный характер, далёкий от меня. Такой фильм стал возможен только с таким жестоким человеком, которого играет Антонио».
Бандерас добавляет:
«Вы представляете, как мучается мой герой, но он не показывает это через жестикуляцию перед камерой. Но его внутренняя буря всё равно выходит наружу. Он неспособен на эмпатию, глубокое сопереживание. Он, например, объявляет Винсенту, что сделал новое влагалище на его теле, словно прописывает ему аспирин. Он абсолютно холоден. Вот такой характер мне надо было воплотить. Зритель чувствует, как эта жестокость, болезнь, безумие овладевает каждым».
Альмодовар, конечно же, признаёт влияние французского фильма «Глаза без лица» Жоржа Франжю:
«Отправной точкой был именно этот фильм, который я знаю наизусть. Только жанр моего фильма несколько отличается. Трансгеноз сегодня уже реальность. Мой брат помогал мне в фильме с научной точки зрения, в исследовании генома человека. Множество экспериментов стали реальностью, чего не было и в помине, когда снимал свою картину Франжю. Информация по трансгенозу находится под жёстким контролем законов по биоэтике. Скрещивание людей с животными запрещено. Трансгеноз используется в производстве продуктов и материалов. В фильме «Глаза без лица» ничего этого нет. Мой фильм не научно-фантастический, потому что все эксперименты активно проводятся. В Испании существует лаборатория, где экспериментируют с созданием искусственной кожи. Я хотел сделать фильм в жанре саспенс, но без излишней крови. Я не хотел создавать жестокий фильм с кровью повсюду».
Вот некоторые заголовки рецензий на этот фильм в Каннах: «Соблазнительная порочность», «Завораживающая хирургия в стиле порно», «Танец смерти и секса».
Andrew O’Hehir, Salon:
«Это совершенно узнаваемый с первых кадров фильм Альмодовара. Это Хичкок по-испански, он намного холоднее и менее эмоционален, чем его всегдашние мелодрамы, сконцентрированные на женщине, как его недавно снятый фильм с Пенелопой Круз. Этот фильм очень умно выстроен, в нём есть место охам и ахам и смех к месту. Вряд ли этот фильм станет вашим любимым, но вы наверняка посоветуете его своим друзьям. Этого будет достаточно, чтобы фильм превратился в мировой хит».
Stephanie Zacharek, Movieline:
«Воздействие фильма на чувственном уровне работает не напрямую, это скорее возбуждение с приступом тошноты одновременно, когда видишь несколько сцен с омерзительными хирургическими процедурами. Альмодовар уже не мальчишка, но в нём ещё много бесстыдства и сумасшествия. А какое удовольствие видеть снова Бандерса в фильме Альмодовара! В роли Роберта с его полуулыбкой — полуусмешкой он такой сексуальный. Он абсолютно гармоничен в этом соблазнительно- порочном фильме»
Peter Bradshaw, The Guardian:
«Могу точно сказать, что действие захватывает с самого начала до последнего кадра. Предельно откровенный кинематографический язык Альмодовара в сочетании с хореографической элегантностью и грацией даёт истинную мощь этому фильму. Без этого история могла бы стать вымученной и нелепой. Но в данном случае все причудливые страсти интересны зрителю. Есть что-то гипнотическое в хирургических манипуляциях в жестоком театре Альмодовара: латекс, холодная сталь, резкий контраст между открытыми ранами и молодой плотью. Безумие и извращённость в своей хореографии и самообладании просто величественны.
Eric Kohn, indieWIRE:
«Альмодовар нарочито тянет время не раскрывая тайну, результат такой подготовки не оправдывает ожиданий. Хичкок превратил бы весь материал в добротный триллер, а Кроненберг сосредоточил бы всё внимание на висцеральном уровне, но в фокусе Альмодовара нет ни единого компонента. И всё-таки, режиссёр создаёт странно притягательную атмосферу, которая наверняка знакома его поклонникам по излишней театральности и сюрреалистическим поворотам.
Kirk Honeycutt, THR:
«Только кто-то такой талантливый как Альмодовар мог соединить такие элементы и не разрушить всю картину. Совершенно очевидно, Альмодовар тщательно изучил старые фильмы во всех существующих жанрах, и по его признанию здесь был и Бунюэль, и Хичкок, и Франжю вместе с Hammer horror и Дарио Ардженто. Но самая главная тема в фильме Альмодовара это тема личности. Как говорится красота это не только приятная внешность, а режиссёр словно говорит, что внешность это только упаковка для личности или души. Внешность можно изменить, а душу нет».
Justin Chang, Variety:
«Альмодовар взял роман Рут Ренделл «Живая плоть», леденящий душу психологический триллер, и, проведя несколько стилистических операций, добавил зрелую мелодраму и комические разрядки, и возмутительные отступления от темы».
James Rocchi, ThePlaylist:
«Кожа, в которой я живу» это тревожный танец Танатоса и Эроса, смерти и секса…Есть что-то ядовитое в этом фильме. Приходится задаваться вопросами либо это исключительный пример женоненавистничества, либо, наоборот, отрицание оного. Либо Альмодовар всей душой принимает макулатурное чтиво и дешёвую мелодраму, либо откровенно смеётся над ними. Его фильм может показаться слишком тонким на первый взгляд, но он словно тонкая кожа между нашими кровеносными сосудами и внешним миром, точно также как наша кожа, прекрасен и исключительно несовершенен».
Сказать что фильм производит впечатление — это ничего не сказать. Оторваться просто невозможно. При том что нет ни каких чрезмерно жестоких или кровавых сцен, чувство отвращения не покидает весь фильм. Бандерас очень необычный здесь, профессионал.