Журналист издания ComingSoon.net впервые встретился с Мелом Гибсоном, когда им обоим было по двадцать лет, а Мел только что снялся в своём исключительно удачной военной драме «Галлиполи» Фрэнка Данна. И вот теперь, тридцать лет спустя, им обоим уже за пятьдесят, очередной фильм Мела, «Достать Гринго» («Весёлые каникулы») выходит на DVD, а сам он снимается у Роберта Родригеса в боевике «Мачете убивает». Разговор происходит в офисе Мела в Санта Монике, и разговор этот глубокий и откровенный – о противоречивом сценарии «Маккавея» и реакции Гибсона на этот сценарий, о том, умеет ли Голливуд прощать и о статусе новых режиссёрских проектов.
ComingSoon.net: В таком фильме как «Весёлые каникулы» насколько было важно вернуться к вашим истокам, то есть маленькому независимому кино?
Mel Gibson: Да нет, не очень важно. Даже когда я заключал соглашения со студиями, я придумывал истории. А вот в этом случае никакой истории не было. Поэтому мы сели с мексиканскими парнями (Адриан Грюнберг и Стэйси Перски) у меня на кухне, пили кофе, выкурили кучу сигарет, поели и поговорили. Вот так получилась история.
CS: В «Возмездии» вы вернулись к актёрской карьере. Вы сразу хотели играть в этом фильме или выступить продюсером, а уж потом актёром?
Gibson: Я смотрел на проект с точки зрения истории. Я хочу сказать, что какие бы продюсеры, режиссёры и актёры не появлялись в проекте, остаётся самое главное – рассказать историю. Вот почему больше всего я люблю пропустить историю через мысленный взор, а потом мы прочитали это вслух вместе со Стэйси и Адрианом, с которыми я уже работал в «Апокалипто» — они были моими помощниками. И эти парни знают Мексику. Мы провели небольшие исследования по моей идее и чем больше мы читали материалов в Интернете, тем богаче становилась наша история, потому что мир это полный абсурд. Тюрьма по ту сторону границы совсем другое дело, нежели здесь. В фильме нет никаких преувеличений.
CS: Когда вы понимаете, что история пошла?
Gibson: Я чувствую это нутром. Она никогда не бывает правильной, всегда странная на бумаге как бы хорошо ты её не представлял, история всегда странная на бумаге. Написание истории это трудное дело, и многое невозможно передать. Вот почему сценарии имеют склонность к некоторой переполненности.
CS: Как актёр вы всё ещё любите физическую сторону, которую надо было вносить в этот фильм?
Gibson: Да, я получил удовольствие. Это было не слишком обременительно, потому что у меня был каскадёр, который выполнял за меня все падения. Я с этим покончил.
CS: Вы всё ещё занимаетесь физическими упражнениями?
Gibson: Я в отличной форме, правда. Я умеренно качаюсь, стараюсь питаться здраво, и это на мне сказывается. Но от возраста никто ещё не убежал.
CS: Вы наверное мечтали, чтобы «Гринго» показали в американских кинотеатрах?
Gibson: Сейчас появились и другие возможности. Но кинотеатр это здорово. И не думаю, что что-нибудь заменит тёмную комнату, экран и попкорн. Это можно сделать и дома, если у вас есть хороший экран, но всё-таки, это не то. Зато фильм шёл на большом экране в других странах.
CS: Многие не представляют или забыли, что вы получили театральное образование. Я видел вас на сцене. Если бы вы захотели вернуться в театр, какого персонажа вы бы захотели воплотить на сцене?
Gibson: Да, это было бы замечательно. Время от времени я соприкасался с театром, но не слишком серьёзно. Я пытался уговорить Дауни (Роберт Дауни мл.) сыграть Гамлета, когда ему было 30. Он был бы великолепен. Я бы хотел поставить «Гамлета» в театре, потому что сыграть уже не придётся. Конечно, у меня была роль Гамлета на экране, но я не думаю, что я по-настоящему ёё сыграл. Поэтому мне хотелось бы поставить «Гамлета» где-нибудь в театре.
CS: После того как Вы уехали из Австралии, а успех «Смертельного оружия» был просто оглушительный, вы были готовы психологически к такому повороту?
Gibson: Я думаю, я был хорошей форме, чтобы с этим всем справиться, потому что я с этим справился. Ты пускаешься во все эти авантюры, когда молод. Начинаешь в Австралии, набрасываешься, делаешь несколько фильмов, а потом понимаешь, что ничего не вернуть, потому что твоя личная жизнь куда-то делась, а ты уже общественная собственность. Это очень странно. Вот такая жизнь на меня навалилась, когда мне было 20. Если бы я не был успешен, ничего бы такого не случилось, что случилось со мной. Ты на подъёме, а потом сразу становишься всем интересен.
CS: Когда с годами успех всё больше, уже легче с ним справляться?
Gibson: Приходиться делать корректировку. Время от времени я выключался из проектов на года полтора и занимался своими основными делами. Я даже думал, что никогда не вернусь назад, пока что-то не понуждало меня возвращаться. Реальность постоянно вмешивается – это как человек не на своём месте. Пытаешься втиснуться туда, куда входить непозволительно. И делаешь то, что совсем не нравиться.
CS: Потом вы поняли, что хотите сами снимать?
Gibson: Это самое лучшее. Мне это понравилось. Я думаю, я всегда к этому стремился.
CS: И ваш успех позволил Вам это осуществить?
Gibson: Он позволил мне это сделать, потому что у меня был кредит доверия, и я находился в эпицентре активности на съёмочной площадке. Я не уходил с неё в свой вагончик, а наблюдал за тем, что они делают, мне всё было интересно, я был как назойливая муха для режиссёров. Я постоянно задавал вопросы, почему такие линзы, почему такой угол, расскажите мне о монтаже. Они были очень щедрые, и им нравилось этим делиться – это помогало им формулировать то, что они делали.
CS: Можно ли сказать, что без Вашего успеха Вам бы не удалось снять «Храброе Сердце»?
Gibson: Да, это было бы намного труднее. Я до этого уже снял маленький фильм, «Человек без лица». Эта проба многое показала. Не хочется сразу погружаться в большой проект и потерпеть неудачу, спалить весь бюджет. Сначала снимаешь что-то маленькое. В некотором роде это как телевизионный фильм, но я вложил в него всю тревогу. Ты ничего не узнаешь, пока сам не пройдёшь весь фронт работ и не научишься принимать решения, поэтому я прошёл через весь процесс, и только потом я смог снимать что-то на более высоком уровне сложности и с большим бюджетом. В то время фильмов подобных «Храброму сердцу» не снималось вообще, и он стал локомотивом процесса. Я уверен, что в фильме есть хорошие сцены.
CS: Эта знаменитая сцена Свободы самая имитируемая и пародируемая сцена из последнего десятилетия.
Gibson: Да, до сих пор это делают и очень смешно.
CS: А Шотландия использует Ваш фильм как гимн на предстоящем голосовании по независимости.
Gibson: Процесс пошёл. Удивительно, каким мощным бывает искусство и как оно влияет на людей и перемены.
CS: Как сильно Вас уговаривал Джордж Миллер для работы в фильме «Безумный Макс 4»?
Gibson: Мы говорили об этом самом проекте лет десять назад. Я по-настоящему хотел в нём участвовать, но потом узнал о безумном бюджете. Думаю, что они в конце-концов пришли к реалистичному бюджету.
CS: Правда, что Том Харди спрашивал Вашего одобрения?
Gibson: Нет, они его отобрали, но я разговаривал с парнем, и он мне понравился. Я уверен, что это хороший выбор.
CS: Вы пойдёте смотреть фильм?
Gibson: Да, надо посмотреть. Будет интересно. Я думаю, он хороший актёр. Он отдаётся работе, и он отлично смотрится. В нём есть что-то пугающее, что очень подходит для роли. Я правда рад этому. У них всё получится. Я большой поклонник Джорджа (Миллера).
CS: Есть ли какой-нибудь персонаж, которого Вы играли и хотели бы снова вернуться к нему?
Gibson: Нет, я это сделал и теперь передо мной новые вызовы.
CS: И Вас не уговорить на «Смертельное оружие 5»?
Gibson: Нет. Но я думаю, то как обстоят дела с фильмом «Вспомнить всё» приведёт в конечном счёте и к ремейку «Смертельного оружия». Но будеть действительно трудновато заменить Дэнни (Гловера). Он был поразителен в этих фильмах. Это была незабываемая работа. И это сработало. Но мы почему-то знали, что сработает.
CS: Вы не жалеете, что снялись в четырёх картинах?
Gibson: Нет, я получил удовольствие от каждого фильма, они все окупились. И они действительно дали мне возможность немного притормозить и заняться интересными вещами. Как и этот фильм «Гринго», пусть не очень доходный, зато работать в нём было хорошо.
CS: Роберт Дауни публично поддержал Вас точно также как и Вы поддержали его во время его личного кризиса. Голливуд в большинстве своём умеет прощать?
Gibson: Нет. Им надо забыть. Я не думаю, что они мстительные. Они просто не видят резона в прощении. Для начала, что надо простить? Что они просят? Надо что, подойти к ним и сказать «Простите меня, пожалуйста»? Что я сделал, правда? Это смехотворно. Трудно даже точно сформулировать, в чём просить прощения и я не считаю, что это надо делать, потому что я никого не обидел. Знаете, это просто жизнь. Жить нелегко, и жизнь всегда несправедлива. Надо просто вылезти из старого болота и идти дальше.
CS: Вы толстокожий?
Gibson: Мне пришлось это выработать. Я не таким родился, но у меня теперь кожа как у носорога.
CS: Теперь поговорим о том, что происходит с Вашими ближайшими проектами. В каком статусе находится фильм о викингах под названием «Берсеркер». Он всё ещё называется именно так?
Gibson: Он всё ещё называется «Берсеркер» и надеюсь, что он продвигается вперёд. Я уже говорил с актёрами и съёмочной группой, в проекте хотят участвовать хорошие актёры.
CS: Но не Ди Каприо?
Gibson: Он очень занят, поэтому его не будет.
CS: Это будет очень жестокий фильм о викингах на их родном языке?
Gibson: Оригинального языка не будет. Я одно время подумывал об этом, но когда знаешь, что английский язык вышел из среднеанглийского, то зачем всё усложнять. Я сделаю что-то понятное для современных зрителей. Но это не будет привычный для них язык.
CS: У вас уже есть сценарий?
Gibson: У меня ест прекрасный сценарий. Идея снять такой фильм сидит многие годы в моей голове. И я не мог решить, как её реализовать, потому что, если смотреть на то, что Викинги творили, он малосимпатичные люди. И нет смысла делать их светлыми. Поэтому мне надо было искать что-то такое, чтобы это зазвучало драматично, умно и реалистично. Этот конфликт имел место в реальной эпохе в 9 веке со своим поведением и мышлением. К 11 веку этих парней не осталось вообще.
CS: Проект дорогой?
Gibson: Всё дорого. Но я не могу говорить о бюджете.
CS: Вы обговариваете проект с инвесторами или студиями?
Gibson: И то и другое. Есть определённая заинтересованность, и они за это берутся. Но пока нет полного представления. Нельзя записать своё представление на бумаге. У тебя есть только общий план, от которого ты начинаешь плясать. Мне повезло, что я столкнулся с Рэндаллом Уоллесом (сценарист Храброго Сердца) в своё время и теперь мы сотрудничаем в написании сценария. У нас уже четыре сценария, и это здорово. И что нам надо сейчас сделать – приступить к работе.
CS: Теперь часто обсуждаемый проект о Маккавее. Что происходит здесь? И что это за история со сценарием Эстерхаза? (подробно здесь)
Gibson: Ладно. Этому парню заплатили, чтобы он написал сценарий, а он ничего не сделал за четырнадцать месяцев. Это серьёзная проблема. Никаких набросков. Поэтому я потерял всякое терпение. Я написал свой сценарий по викингам год спустя после того как он взялся за сценарий, и у меня уже был второй сценарий, а у него ничего. И он приехал ко мне домой и ничего не принёс. Он и не собирался его писать. Его задача была меня как-то подставить.
CS: Вы всё ещё хотите снять этот фильм?
Gibson: Я действительно хочу сделать этот фильм, и я его сделаю. И это будет великий фильм. Вы думаете, что за все эти четырнадцать месяцев я не рассказал ему, какой должна быть история? Не дал ему все образы? Не рассказал ему о своих идеях и диалогах? Только посмотрите на количество книг по этому предмету!
Я выложил ему лучшие идеи, надеясь, что он позаимствует хоть что-то, но на них он ссылался в своём, так называемом сценарии, который явно накрапал за три дня. Он просто ужасен, с отвратительным, неудобоваримым диалогом. И студию, естественно, такой сценарий не устроил.
CS: Значит, с этим проектом связана студия?
Gibson: Пока нет. Всё стоит на месте, пока я не буду готов к нему вернуться. Сейчас я занят с писателем, который знает, как работать.
CS: Вы по-прежнему интересны как актёр и вас приглашают сниматься.
Gibson: Да, если проект мне нравится. Я только что работал с Робертом Родригесом в фильме «Мачете».
CS: Как Вам понравилось работать у него?
Gibson: Это был прекрасный опыт.
CS: Расскажите мне о персонаже, которого Вы играете.
Gibson: Он несколько странноватый парень. Это версия Родригеса в стиле злодея из фильмов о Джеймсе Бонде. Он плохой человек, который задаётся вопросом: «А что если я прав?»
CS: Плохой парень, но с моральными принципами?
Gibson: В жутком смысле.
CS: Для Вас это должно быть интересно.
Gibson: Да, мне это было интересно. И это было быстро. Большая часть в цифре. Снимали в Остине, всё было здорово. Родригес просто фантастический человек, и я никогда не видел, чтобы команда работала так много и так быстро. Никаких лишних трат и потери времени. И он знает заранее, как будет это делать. Всё было отлично. Я доволен этим опытом и этим ритмом. За двадцать лет я не наговорил во всех фильмах вместе взятых столько, сколько в его картине. Мой герой только в третьем акте, но он сущий ад.
CS: Били на эффект?
Gibson: Конечно, всё так аффектированно, ведь это «Мачете». И у меня есть сцена сражения на мечах с Мачете. У него, как полагается, мачете, а у меня самурайский меч. Это так зажигает, в фильме полно сюрпризов, в нём много от культуры Грайндхауса , настоящая хорошо закрученная сказка.
CS: И последнее. Вы чувствуете себя не очень напряжённым?
Gibson: Я совершенно расслаблен.
CS: Вы скучаете по Австралии?
Gibson: Не слишком. Я бываю там иногда. Всегда хорошо туда съездить. Но это совсем необязательно, теперь здесь столько австралийцев. И приятно с ними посидеть и поговорить, потому что они неуважительны практически ко всем и вся, а это совсем другой уровень общения.
источник ComingSoon.net
