Накануне ноябрьской премьеры последней серии «Сумерек» Роберт Паттинсон активно занимался продвижением своего «Космополиса», с которым у него связано столько надежд на возрождение карьеры и смену амплуа. Ему хорошо потрепали нервы таблоиды в связи с сексуальным скандалом его подруги Кристен Стюарт. Кажется, сейчас всё потихоньку утрясается и это благодаря его правильному поведению с журналистами. В общем, Паттинсон на глазах взрослеет и учится великому искусству мимикрии. Журналисты Entertainment.time отлично поговорили с Робертом Паттинсоном и его любимым режиссёром Дэвидом Кроненбергом. Вопросы в основном касались их первого совместного фильма «Космополис».
«Космополис» был опубликован в первый год войны в Ираке, то есть после жутких событий 11 сентября. А фильм снимался в период активного протестного движения «Займи Уолл Стрит». Дэвид, когда вы поняли, что хотите перенести книгу на экран?
Кроненберг: Это произошло три года назад, и главным было не предвидение романа, а историческое место. Именно персонажи, диалоги, напряженность и юмор, он постоянно смешной. Я не обирался делать какое-то заявление. И неизбежно, когда делаешь что-то с полной отдачей, иногда это совпадает со временем. Когда вышел роман, люди говорили: «Эти демонстрации на Уолл Стрит не очень убедительны». Теперь это очевидно.
Роберт, диалог Де Лилло очень формальный и написан высоким штилем. Как вы его усвоили?
Паттинсон: меня сразу связал с ним юмор. Всё остальное дело случая. Мне понравилось, что он звучит абсурдно и местами несвязно. Я подумал, что Эрик не понимает сам себя, это стало моей отправной точкой – играть так, словно не понимаешь свою роль. (Кроненберг весело смеётся). Надо выглядеть потерянным. Я заметил, что, если продумываю сцену, то всё выходит не так и Дэвид знает, что не так. А когда я выхожу c мыслями где попало, всё получается.
Что такого интересного в Эрике? Его мир определяется технологиями, этот мир меняется у него на глазах, он пытается что-то чувствовать, будь то секс или стрельба из пистолета, разбазаривание собственного состояния. Вы думаете, что люди как-то будут реагировать на такую отчуждённость?
Кроненберг: Одним из инвесторов фильма является настоящий французский миллиардер Эдуард Карминак. Он известен как французский Уоррен Баффит. Он захотел участвовать в этом фильме и говорит, он абсолютно точный. Он знает многих людей, которые похожи на нашего героя. Они создали свой пузырь и живут в нём. Внутри этого пузыря они чувствуют себя живыми и контролируют свою жизнь. Они совсем оторваны от жизни, от нормальных человеческих отношений. Как Эрик Пэкер говорит своей жене: «Вот так люди говорят, правильно?» Он пытается, но он правда, не знает. Он ворочает миллиардами долларов, но никогда не прикасался к настоящим деньгам, он не знает, как купить в магазине элементарные вещи. Конечно, Карминак не считает себя таким как Пэкер, но он признает полностью его достоверность. Его жизнь это не лёгкая прогулка. Люди создают для себя свой лимузин, свой космический корабль, маленький купол, в котором они прячутся от всего, что может задеть за живое.
Паттинсон: Я думаю, что Эрик запутался между истинной властью и своим эго. Он всё смешал. Многие люди как Эрик считают, что сочувствие и сопереживание это слабость. Но он осознаёт, что это сила. Я читал, что люди считают Эрика чудовищем, но история имеет обнадёживающее развитие. Самая главная проблема Эрика – его сосредоточенность на себе. Но он начинает делать шажки вперед и приходит к пониманию этого. Его взросление слишком затянулось во многих смыслах. Но он по-настоящему умный, и он большой учёный в экономике. Некоторые думают, что знают себя, а он осознаёт, что только шок может привести его в чувство. И этим шоком может стать его убийца.
Вы также считаете, что это история о славе? Эрик находится в пузыре, люди его не знают, они придумывают о нём истории, и…
Кроненберг: Нет, я так не считаю. Это как лондонский кит – никто не знает, как выглядит этот парень, никто не знает, как он живёт. В этом его сила как биржевика: никто не может его просчитать, никто его не понимает. Эрик именно такой. Снаружи его лимузин как лимузин. У него есть свой папарацци, есть протестант с тортом. Но когда он отправляется обедать с женой, рядом с ним никого, кроме телохранителя. Никому нет до него дела. У него нет поклонников.
Паттинсон: Мир стал бы лучшим местом, если бы все эти банкиры и миллиардеры преследовались папарацци и были под надзором общественности. Как только люди начнут это рассматривать пристально, вся эта вещь рассыплется.
Должно быть я связываю «Космополис» темой славы потому, что Роберт играет главную роль, а он планетарная знаменитость.
Кроненберг: Это важно, чтобы привлечь финансирование фильма. Без известного актёра не привлечёшь инвесторов. А в остальном мы дистанцируемся. Когда мы снимаем фильм, мы находимся в своём лимузине, нашем маленьком пузыре. Никого нет вокруг. Только мы. В этом смысле все остальные фильмы Роба не существуют, и мои фильмы тоже не существуют. Я не думаю ни о каких связях между ними.
Говоря о других фильмах, «Космополис» имеет некоторую связь с фильмом «Автокатастрофа» , там события также происходят внутри машины. Машина очень эротичное место. Есть поразительная сексуальная сцена с Эриком и специалистом по охране, Кендрой. Эта сцена полностью поставлена или было место для импровизации?
Паттинсон: Возможно, это самая трудная сцена в фильме. Этой сцены не было в сценарии. По сценарию мы закончили заниматься сексом и одеваемся. (Обращается к Кроненбергу) Я думаю, вот если бы ты сказал мне это за один день или около того. (Смех)
Кроненберг: Я не думаю, что это должно вводить моих актёров в панику. К этому не надо специально готовиться. Что бы ты делал, если бы узнал об этом за неделю?
Паттинсон: Ну, я бы спать не ложился
Кроненберг: Но это бы никак не помогло. Я ведь сказал, что сцена становится интереснее и коварнее, если ты по-настоящему занимаешься сексом. Кендра говорит, что это так эротично находиться рядом с человеком, которого хочется убить. Это явно лучше, чем находиться в разных местах комнаты одетыми.
Паттинсон: Мне нравится кульминация этой сцены, после пика у него есть такие слова: «Тебе это кажется интересным?». Я до сих пор смеюсь.
Расскажи мне о лимузине. Это поразительно. Скажи, Роберт, ты не боялся проводить столько времени в замкнутом пространстве?
Паттинсон: Нет, сиденье несколько откинуто назад и сидеть на нём совсем неудобно. Я постоянно пытался представлять своё могущество, но я был словно между двух позиций. И помню, как я впервые сел в лимузин, то подумал (шепчет): «Вот дерьмо, как на этом сидеть, это как трон, совсем невозможно»
Кроненберг: Он специально был сконструирован как трон. Я хотел создать визуальный эквивалент его чувству могущества. Он придумал свой пузырь, где был абсолютным хозяином и заставлял людей приходить на его территорию для секса, беседы и бизнеса. Машина стала декорацией, которая распадалась на 25 отдельных кусочков, давая разные углы зрения и освещённости. Я снимал широкоугольными линзами.
Паттинсон: Большую часть фильма камера находится на кране, на удалённом управлении. Обычно, если стоит камера, ты пытаешься найти с нею контакт глазами и смотришь сквозь линзы. Но когда камеры нет, становится несколько странно, словно у тебя отношения с машиной, полное обесчеловечивание, даже звук в машине не слышен, словно ты в звукозаписывающей студии. Кажется, ты онемел. Звукооператор ползал по полу и затаивался в уголках, и это был единственный человек во время съёмок. Мой единственный человеческий контакт на съёмочной площадке.
Кроненберг: Я помогал ему создавать оторванность. Мне нравится помогать моим актёрам.
А как вы помогали Роберту в сцене осмотра простаты? Кажется, сцена не была поставлена заранее.
Кроненберг: Была! Всё сложно. Найти правильный угол обзора было нелегко.
Роберт, что бы ты посоветовал актёрам, которым предстоит сцена осмотра простаты?
Паттинсон: Я находился в шести сантиметрах от лица Эмили, что облегчило задачу. Если бы дистанция была больше, она смогла бы рассуждать о том, что я делаю. А близкий план дал мне возможность контролировать ситуацию.
Кроненберг: Именно так!
Паттинсон: Очень унизительное положение. То, что я получил в этой сцене, пожалуй, самое сильное ощущение за всё время съёмки. Я только позднее узнал, что обследование предстательной железы занимает несколько секунд.
Кроненберг: Около 12 секунд. Если осмотр длится дольше, значит, врач собирается тебя соблазнить.
Какой будет ваш следующий совместный фильм?
Кроненберг: Мне бы ещё хотелось поработать с Робом. Я думаю, что Роб и Вигго Мортенсен будут фантастически работать в паре. Но мне надо сесть и написать для этих ребят сценарий. С одной стороны, была возможность снять «Порок на экспорт 2», но всё развалилось по разным причинам. Брюс Вагнер написал сценарий «Маршрут к звёздам», где есть роль для Роба и для Вигго тоже. Мы посмотрим, получится ли достать деньги. Мне казалось, под «Космополис» легко получить финансирование, но на деле вышло по-другому.
Паттинсон: Я собираюсь сниматься в картине «Миссия: Чёрный список» об Эрике Мэддоксе, армейском следователе, который был одним из тех, кто нашёл Саддама Хуссейна. Он работал с особым отделом, о котором мало кому известно, и когда они его нашли, они не могли похвастать об этом публично. История абсолютно сумасшедшая, эксцентричная. И снимает отличный режиссёр по имени Жан-Стефан Совер. Мы будем снимать следующим летом в Ираке. В январе я снимаюсь в картине «Ровер» Дэвида Мишо из Австралии. Он снял картину «По волчьим законам» — футуристический вестерн с Гаем Пирсом.
Прежде, чем мы закончим, прости, Роберт, но хочу спросить, каково это, когда миллионы людей волнуются о тебе и хотят тебе только хорошего?
Паттинсон: Думаю, если люди думают, что волнуются за меня, то это славно. Это несколько необычно.
Кроненберг: Они проявляют реакцию, думая, что владеют информацией. И они вносят свои переживания во многие жизни, с которыми никак не связаны. Поговорим о разъединении.
Паттинсон: Но в то же время мир такой жестокий, что если люди вдруг чувствуют доброту, надеюсь, они посмотрят на свою жизнь и поймут: (благоговейно) «Я способен к сопереживанию!»
«Моя способность сопереживать незнакомцу научит меня сопереживать и близким людям!»
Паттинсон: Эй, я кое-что усвоил!
Источник Entertainment.time.com
