До того как Шарлотта Бронте явила миру свою «Джен Эйр», она уже была, пусть тайно, состоявшимся писателем жанра фэнтези. Вместе со своими сёстрами и братом она придумала миры Стеклянного Города и Ангрии, сложные, как Игра престолов. Это были фантастические волшебные королевства, погрязшие в жестокости, политике, похоти и предательствах. В частных письмах Бронте называли эту литературную игру «миром внизу», и она стала их тайным бегством от действительности, где они могли проигрывать свои желания и менять идентичность.
Записанные в дюжине крошечных книжечек, эти манускрипты с любопытными влекущими названиями – Взгляд украдкой в книжку с картинками, Заклятие, Листок из не открытого тома – являются не только поразительными образцами мастерства, но и содержания, не подвергавшегося никакому контролю со стороны. Шарлотта могла писать, не боясь надзора, поскольку отец видел плохо и не мог ничего прочитать. В течение десяти лет она создавала персонажей и события, которые неразрывно связаны с нею самой – кое-что мы знаем и любим в её поздних работах.
Пламенная, страстная динамика отношений между Джен Эйр и Эдвардом Рочестером держит в плену читателей и писателей почти два века. Мрачная сексуальность Рочестера вкупе с волевой решительностью Джен нарекла их самой влиятельной парой в английской литературе. Но откуда они явились? Как смогла Шарлотта, одинокая женщина, проживающая в Хейворте, придумать такую страстную связь?
Откуда появились Джен Эйр и Эдвард Рочестер
Ответ можно найти в 1829 году, когда 13-летняя Шарлотта начала строить своё дикое, экзотическое царство в «Двух романтических историях». Начинаясь на золотых берегах Западной Африки, эти истории несут читателя сквозь неспокойные туманные Лунные Горы, прибежище Богов, через стремительный, обжигающий зной Сахары, где кровожадные племена Ашанти взывают к войне. Она создаёт метрополии с элегантными проспектами и сияющими горизонтами, в которые устремляются парящие здания. Она наслаждается густыми лесами, где устроились особняки и дворцы знати: «Здесь купы оливковых деревьев, благовонного мирта, гордых пальм… богатых виноградных лоз и царственных роз смешались в сладкой и пахучей тени». В одном из таких укромных особняков мы встречаем молодого Рочестера в образе смертельно опасного и таинственного герцога Заморны.
Заморна – правитель фантастического мира Шарлотты. С постоянно крепнущим писательским талантом Шарлотты он предстаёт перед нами как «огонь и страсть неистощимые, как импульсивный грех и бурная гордость, как юный герцог – молодой демон!»
Заморна взрос на пикантном материале, который обожала читать Шарлотта – с десяти лет она поглотила немереное число вояк, особенно увлекаясь противостоянием Веллингтона и Наполеона, двумя титанами войны того периода. С великим наслаждением она погружалась в чувственные экзотические сказки Арабских ночей, в военные битвы Вальтера Скотта с его героическими воинствующими кланами, была увлечена скандальной жизнью и книгами Байрона. Подобно её литературным и историческим идолам Заморна был мускулист, харизматичен и источал сексуальную тайну – он прототип Рочестера. Влекомый инстинктом, он рассматривает брак как свободный союз и страдает от своего образа жизни и внутренних демонов. Он – дьявол, нуждающийся в искуплении. Все поклонники Заморны наряжены в красное. Гостиная Рочестера задрапирована в кармазинный цвет, символ его аппетита к роскоши и декадентству.
Лишь к 1839 году, почти к самому концу написания своих фантастических миров, Шарлотта открыла идеальную героиню. Рассказ за рассказом Шарлотта наполняла своё королевство прекрасными жёнами и любовницами, облачёнными в лучшие одежды и украшения. Несмотря на гламурный блеск, все они были зависимы и бесхарактерны. Хуже того, Шарлотта уничтожала своих героинь с разбитым сердцем, когда их хозяин охладевал к ним. Мэри Перси, одна из ведущих героинь Шарлотты, была оставлена гнить в уединённой башне после того, как Заморна бросил её и ушёл на войну.
Когда Шарлотте стукнуло 24 года, она поменяла своё мнение о женщинах: в романе «Капитан Генри Гастингс» родилась Элизабет Гастингс. У Элизабет бледное лицо с выразительными чертами, тёмные гладкие волосы, собранные в две простые пряди со лба». У неё строгие моральные устои, она отказывается подчиниться страсти, если нет перспективы замужества. Разве не похожа она на «незаметно простую и маленькую» Джен? Девушку, которая влюбилась в женатого мужчину и чтобы сохранить себя как личность, сражается против своей души и сердца, но идёт единственно правильной для себя дорогой? Элизабет Гастингс это Джен Эйр в параллельном мире.
Обе женщины, конечно же, версии самой Шарлотты, которая, по воспоминаниям друзей, считала себя «старой и страшной». Через своих героинь, Элизабет и Джен, Шарлотта впервые отправила в мир совершенно новый посыл – женщины не должны зависеть от капризов мужчин. Когда Элизабет отвергает предложение своего поклонника стать его любовницей, она чувствует внутреннее торжество – «она оставлена полностью на собственные решения». Год спустя Шарлотта призналась своей близкой подруге Эллен Насси: «Я практически уверена, что не выйду замуж».
В конце 1839 Шарлотта попрощалась со своим фантазийным миром в рассказе «Прощай, Ангрия». Всё сильнее и сильнее она привязывалась к этому фантастическому королевству, предпочитая его реальной жизни – она боялась, что сойдёт с ума. Она сказала «прощай» своим героям, предметам и событиям. Она вообразила своё прекрасное королевство во «всех нюансах света и тени, что утро, полдень и вечер – восходящее и заходящее солнце может даровать им». Она написала о боли, которую испытывала, вырываясь от своих друзей и бросаясь в земли неведомые: «Я чувствовала словно стою на пороге родного дома и прощаюсь навсегда с его обитателями».
Знала ли она тогда, что лишь восемью годами позже она прибудет в поместье в удалённой местности графства Йоркшир с маленькой гувернанткой, тираническим аристократом и монстром, спрятанным на чердаке.
источник The Guardian
С этой темой связаны посты:
Статья потрясающая. Спасибо, дорогая Georgina!
А Майкл — лучший из Рочестеров. Не устану это повторять. Джен, несомненно, лучшая роль Васиковски. И фильм Фукунаги прекрасен, поэтому отдельная благодарность за фотоиллюстрации.
Так и напрашивается ссылка на посты о готическом романе, байроническом герое и британских сериалах… :)
Спасибо за очень интересную статью!
Только почему именно Фассбендер?
Фасбендеру все-таки немного не достает угрюмости. Его улыбки слишком обычные, так сказать, «светские». А где же та постоянная подавляемая боль? Человек в такую историю влип — сам себе жизнь сломал, да еще и вынужден находиться в одном помещении с виновницей своей трагедии — и после этого он будет одаривать людей такими спокойными улыбками?! Неправдоподобно.
Но самое главное, чего ему не хватает — резких перепадов настроения, которым был подвержен Рочестер. Рочестер — как младенец (собственно, так оно и есть!) — каждую свою фразу поверяет реакцией слушателя. Получил подтверждение — мгновенно успокоился, до следующей фразы! (Сразу ясно, что рос без матери — ведь младенец изучает мир посредством реакции на него матери! А ему такого изучения не досталось, вот он и чувствует себя неуверенно, на самом-то деле!). Ни один из Рочестеров, которых я видела (кроме Далтона!) не сумел это передать. Вообще, собственно, не ухватил это в качестве существенной черты. Для меня же без этого нет Рочестера. Вчитайтесь в роман. Там же на каждое его предложение — комментарий автора: то о его взгляде, то о голосе, то о движении. То он исступленно кричит, то через полсекунды уже кидается целоваться, зализать рану, которую сам же и нанес, по непониманию. То резок и недоверчив — то нежен до гипноза. И все это в течении каких нибудь двух минут.
В версии с Мией и Майклом это совершенно не раскрыто. Да и где было раскрывать — нет времени. Все слишком скомкано. Нельзя этот роман впихивать в двухчасовые рамки.
«Джен Эйр» — один из самых моих любимых романов, я постоянно его перечитываю и всегда делаю новые для себя открытия. Образы Рочестера и Джен настолько богатые и полнокровные, что их никогда не получится воплотить на экране полностью. Никогда. Здесь работает гений писательницы против каждого, кто пытается дать свою версию. И согласна с Вами, что раскрыть такой многогранный характер, каким является мистер Рочестер, невозможно в полуторачасовой картине. И Фассбендер вряд ли это пытался сделать. Он, кстати сказать, чисто внешне не совпадает с моим представлением об этом персонаже. Но и Далтон с его неземной красотой меня сегодня раздражает. Он слишком однообразный, чтобы передать все нюансы поведения Рочестера. Он идёт проторенной театральной дорожкой — внешние эффектные позы, за которыми не прочитывается вся противоречивость характера. А вот Фассбендер, который мог бы пойти дорогой Орсона Уэллса и Далтона, изображая Рочестера этаким Вулканом, пошёл от противного, погрузившись в характер. Мне нравится, что в нём много сегодняшнего, современного. Я вполне могу представить Рочестера на сёрферной доске и садящегося в болид на трассе — это всё в его характере. Он готов к любому вызову, лишь бы не скука. А вот Далтон — нет. Играющий в шахматы, читающий книгу, постоянно в скуке, вечно в мрачных мыслях и пускающий молнии. Возможно, как одна из граней Рочестера. Но не основная. Иначе, как бы он зацепил интерес такой живой и трепетной Джен? Фассбендер не полностью мой Рочестер из романа. Возможно, в идеале — это симбиоз Далтона и Фассбендера. Или, ещё лучше, если бы Рэйф Файнс сыграл Рочестера в свои молодые годы. Всегда почему-то вижу его, когда читаю роман. Но, по-видимому, воплотить на экране сразу двух персонажей романов сестёр Бронте, невозможно. (Его Хитклифф идеален, что бы там не говорили критики). Мне кажется, что Фукунага сделал невозможное в своей версии нетленной английской классики — он дал ощущение близости истории нашим дням — перебросил мостик из того времени в наше и всё благодаря пульсирующей атмосфере, живым, а не ходульным персонажам, которых привычно изображают в сериалах ВВС — им несть числа и все они двух-мерные, за редчайшим исключением (эти редкие исключения в моих постах о Викторианской эпохе в британских сериалах). Таким редким исключением для меня стала экранизация «Джен Эйр» 2011 года, где мне, наконец, понравилась сама Джен Эйр. Не нравоучительная, как мать или старшая сестра, а порывистая, деятельная, вся — движение и воздух. И Майкл, конечно. Не зря я решилась на открытие сайта, посвящённого этому актёру. Огромное спасибо за Ваш замечательный комментарий, очень детальный, глубокий. Угадываю в нём поклонницу Шарлотты.
Позвольте добавить некоторые соображения по -поводу образов главных героев.Вы-абсолютно правы, насчёт Т.Далтона.Сколько раз, перечитывая роман, перед глазами стоит другой образ.Далтон лишь воплотил одну из граней , очень глубокого хар-ра Мистера Родчестера.Он хорошо показал бурю страстей( в этом образе он и остался , перенеся всё на» Скарлет»), а вот аристократизм, Далтон не смог предать( вообще 0%). Считаю, что эти два главных и важных противоречия в характере главного героя( холодный английский аристократизм и буря страстей на краю кратора, Вулкан) смог бы передать великолепный ирландский актёр Гэбриэль Бёрн.Который великолепно владеет актёрским мастерством и учился по системе Станиславского. На месте режиссера я бы пригласил Гэбриэла Бёрна, он очень глубокий и шикарный актёр!!!
Простите, что не увидела Ваш комментарий раньше)
Если представить себя на месте Рочестера, то можно предположить что за годы, которые он живёт с сумасшедшей супругой он в какой то мере уже должен был смириться. А вот появление Джейн как раз могло спровоцировать всплеск рефлексии и сожалений о прошлом. Причём вполне могу представить что одновременно он испытывает и радость и покой на какое-то время представляя что выход есть и он всё отлично придумал.
Не может человек всё время быть в напряжении и постоянно думать о своей беде, бывают периоды когда забываешь о том что много лет гнетёт и искренне радуешься.
Я вообще не думаю что можно так сыграть сложного персонажа чтобы были довольны все поклонники книги. Кино это всегда общий образ, только крупные мазки от общей картины характера в книге.
Далтон, по моему, играл с совершенно деревянно. В этой экранизации вообще никакой химии между героями. Они так выглядели и играли что совершенно невозможно представить себе что у них друг к другу чувства.
Фассбендер сыграл живого человека который устал сожалеть и не хочет хоронить себя заживо. Ну и харизма невероятная, невозможно не попасть под его обаяние. Что-то же должно было зацепить Джейн в Рочестере и это точно не самодовольная физиономия Далтона. Васиковски мне кажется просто эталонной Джейн.