Малькольм МакДауэлл о том, как снимали «Заводной апельсин»

Фильм «Заводной апельсин» (1971) вряд ли бы появился вообще, не найди Стэнли Кубрик исполнителя главной роли Малькольма МакДауэлла.

Вспоминает Малькольм МакДауэлл:

Стэнли Кубрик вынужден был отложить адаптацию романа Энтони Бёрджесса, потому что не видел актёра на главную роль Алекса, отъявленного  головореза. Затем он посмотрел картину «Если…» Линдсея Андерсона («О, счастливчик», «Такова спортивная жизнь»), где я играл жертву организованного воспитания. Он повернулся к жене и сказал: «Я нашёл нашего Алекса».

Я провёл девять месяцев до съёмок с Кубриком – смотрел фильмы с насилием каждый день. Это был ужас – концентрационные лагеря и горы трупов. Он собирался это включить в сцены, где Алексу проводят терапию отвращения.

Однажды я спросил его, как будут выглядеть члены моей банды. Он спросил меня: «А что у тебя есть?» Я сказал: «Есть только сумка для крикета». Я пошёл, надел белую форму. Он спросил, чем защищают передок, я показал ему. Он говорит: «Надень это поверх!» Вот и появился образ. Когда я играл Алекса, в голове у меня был образ Ричарда  III, каким его играл Лоуренс Оливье, да и речь, на которой говорят головорезы, очень шекспировская.

Кубрик обычно говорил, что не знает, чего он хочет, но точно знает, чего не хочет. Съёмки заняли шесть месяцев, самые стремительные. После того, как бюджет на съёмках фильма «2001: Космическая одиссея» вышел из-под контроля, он хотел показать киноиндустрии, что умеет снимать малобюджетное кино. Оно стоило 2 миллиона с лишним, что и сегодня большие деньги для британского фильма. Много сняли на местности вокруг Лондона.

В сцене с полицейскими, Обри Моррис, который его играет, должен на меня плюнуть. У бедного Обри всё в горле пересохло, тогда Стив Беркофф, другой полицейский говорит: «Не волнуйся, у меня есть». И хорошо харкнул. Стэнли спрашивает: «Можешь плюнуть ему на нос?» Беркофф говорит: «Конечно». Мы сделали много дублей, потому что Стэнли ничего не принимал ниже 100%. Он хотел, чтобы всё стекало, полностью унижая. Я, конечно, просто бесился.

Во время подготовки Стэнли показал мне картинку пациента во время операции на глазе и зажимами на веках. Он меня спросил, могу ли я на такое пойти? Я сказал, ни в коем случае. Он привёл доктора, мне сделали анестезию. Но операции делают, когда пациент лежит на спине, а не сидит и смотрит видео. Когда мы это снимали, зажимы сползали и корябали мне роговицу. Когда обезболивание проходило, боль была такой силы, что я бился головой о стенку. Но Стэнли заботило только, когда он будет способен снимать следующую сцену.

Нам надо было снимать финальную сцену в госпитале, но мы застряли на важном эпизоде избиения писателя и как банда насилует его жену. Мы меняли несколько раз мебель, меняли актрису, а через пять дней Стэнли звонит и спрашивает, могу ли я танцевать. Я в это время умирал от скуки, поэтому я вскочил и прямо, без подготовки в ритм песни Singin’ in the Rain раздавал затрещины направо и налево. Стэнли так ржал, что слёзы у него текли по щекам. Мы отправились прямо к нему домой, откуда он кому-то позвонил и купил права на использование этой песни.

После съёмок я был вымотан. Я уехал в Корнуолл и провёл там пару недель, бродя по окрестностям и болотам. Фильм стал мощным хитом.

Умные газеты печатали не только рецензии, но и целые передовицы. Это стало больше, чем просто фильм, потому что каждый понимал эту важную тему банд и жестокости в обществе. Где-то год спустя Стэнли и его семья стали получать письма с угрозами, и полиция посоветовала ему отозвать фильм, что он и сделал в Соединённом Королевстве. Но к этому времени все, кто хотел, картину посмотрели.

Я попросил сто тысяч долларов и 2.5% от кассовых сборов. Точно также мне было заплачено за предыдущий фильм. Стэнли сказал, что студия Warner отказалась дать мне 2.5%. Но когда меня пригласили на встречу с боссами, они сказали: «Ты станешь очень богатым человеком на эти 2.5%, которые мы отдали Стэнли для тебя». Я сообразил, что Стэнли эти деньги мне не отдаст. Это ужасно, что он так со мной обошёлся после всего, что мне пришлось делать для фильма. Я это перешагнул. Снимаясь у него, я вошёл в историю. Каждое новое поколение вновь и вновь открывает для себя эту картину – не из-за жестокости, которая ничто по сравнению с сегодняшним днём, а психологической жестокостью. Этот спор о свободе человеческого выбора очень актуален.

Филип Касл, создатель знаменитого постера «Заводного апельсина»

Я пришёл к Стэнли домой, и он показал мне сырую нарезку картины. Я был под сильным впечатлением. С такой жесткой темой и такая операторская работа. Было из чего выбрать. Я присмотрел несколько скринов из фильма, и мне пришла в голову идея с заглавной буквой «А». Поэкспериментировав с несколькими концептами, я понял, что главная фича – Алекс с ножом.

Я взял распылитель и краски и принялся работать. Они прислали мне котелок Алекса, потому что Стэнли показалось, что я неправильно изобразил его край. Всё остальное им понравилось и мне заплатили 650 фунтов, что сегодня эквивалентно 9.500 фунтам.

Постер появился повсюду – в прессе, в метро, на билбордах. Его часто упоминают с ещё одним моим постером для фильма «Приятель» Кена Рассела с Твигги в главной роли. Он стал поворотным в моей карьере. Я не считаю постер замечательным, как считают многие, но он точно хорошо разошёлся.