Ингмар Бергман как-то сказал, что человеческое лицо – великий сюжет в кинематографе. В нём есть всё.
Обветренная кожа. Резко очерченный подбородок. Эта очаровательно обманчивая улыбка на тонких губах. Этот идеальный нос. И глаза изумрудно–коричневые. И этот прищур.
Невозможно говорить о Клинте Иствуде, не упоминая его лица. Ведь есть столько таких же красивых (Пол Ньюман), мужественных (Кларк Гейбл), грозных (Чарльз Бронсон), ставших символами (Джон Уэйн). Но ни один из них не стал таким инструментом в кино как Иствуд. Большинство актёров отбирают для того, чтобы наполнить характер персонажа, выворачивая его наизнанку. Но Иствуд уже сам по себе готовая форма. Отсутствие присутствия. Его персона изначально наполнена темами и идеями фильма.
Знаменитый профиль Клинта самый узнаваемый в кинематографе. С одной стороны, это картинка очень красивой грубоватой личности. С другой стороны, это квинтэссенция облика идеального мужчины, и этим орудием актёр пользуется крайне эффективно, не в пример другим.
Самым первым фильмом, где мы увидели этот чеканный профиль, был «За пригоршню долларов» Серджо Леоне. Выбирая его Леоне сказал:
« Я смотрел на него и не видел никакого характера, просто фигуру человека».
В этом смысле Истувуд был идеальным выбором для фильма. Со склонностью Леоне к крупным планам своих героев, часто при чрезвычайных погодных обстоятельствах, таких, например, как жара в пустыне, обветренное лицо Иствуда как нельзя лучше отображало пустоту вокруг. Его голливудская внешность на фоне малосимпатичных итальянских товарищей по съёмочной площадке смотрелась просто уникально.
После фильмов «На несколько долларов больше» и «Хороший, плохой, злой» Клинт Иствуд в пончо и ковбойской шляпе стал собирательным образом антигероя вестерна – непредсказуемым в поступках, но с благородным позывом.
Этот шаблон останется с ним большую часть карьеры. Чеканный профиль человека без имени перейдет из фильмов Леоне к «Грязному Гарри» Дона Сигала.
Но Сигал не поддержал традицию и представил актёра другому художнику, который стал дальше ваять личность Клинта. Так Иствуд попал в руки Брюса Сёртиса, известного в профессиональных кругах под именем Князь Тьмы. К этому моменту у Иствуда проснулись режиссёрские амбиции. Так организовалась студия Malpaso Productions и укрепилась дружба между Сёртисом, Сигалом и Иствудом.
Брюс Сёртис изящно использовал приём светотени, что идеально подходило к профилю Иствуда. Персонажи Клинта, часто освещённые наполовину, приобрели неожиданную зловещую черту («Грязный Гарри», «Бродяга высокогорных вершин»), позорную репутацию («Петля»), секретность («Огненный лис») и напряжение («Джоси Уэйлс – человек вне закона», «Человек из притона»).
Клинт многому научился у Сёртиса и успешно использовал полученные навыки в своих работах.
Кто сможет забыть разговор Мэгги и Фрэнки о собаке под танцующим освещением в «Малышке на миллион»? Силуэт сержанта Тома Хайвэя, ведущего свой взвод в «Перевале Разбитых Сердец»? Зловещие тени, окутывающие Билла Мунни в «Непрощённом»? Иногда Иствуд пользуется своим профилем в неожиданных ролях, например, холёного пилота Митчелла Ганта в фильме «Огненный Лис» или постаревшего астронавта Фрэнка в «Космических ковбоях». В других ролях он использует его как заполнитель пауз при скудной истории – «Побег из Алькатраса».
Великие актёры просто замечательно умеют воплощать героев, которых мы сразу признаём и верим им, достаточно только бросить взгляд в их сторону. Но лицо Клинта Иствуда это высший класс само по себе; поразительное по способности служить и персонажем и кинематографическим штампом, даже если оно смотрит в сторону.
