В фильме «Манхэттен» мой любимый режиссёр в своей самой лучшей форме. Это его самый Нью-Йоркский из всех его фильмов, самый разухабистый, полный юмора и теплоты. Это его своеобразное объяснение любви к родному во всех отношениях городу. Это и возможность показать свой недюжинный интеллект, рассыпая по всему действию столько имён, что они одни могли бы составить целую библиотеку. Знаем, знаем, какая умница этот американский режиссёр. И великолепный психолог. Уже столько фильмов снял на тему Мужчина и Женщина, а ведь снова нашёл, что сказать. Впереди сплошные спойлеры, предупреждаю.
Начиная свой рассказ о Манхэттене, самом главном районе города, он пытается найти слова, достойные столицы мира и говорит о себе в третьем лице:
«Он обожал Нью-Йорк. Неважно в какое время года, этот город существовал для него только в чёрно-белых тонах и пульсировал в ритме великих мелодий Гершвина».
И хотя вступление к фильму идёт в нескольких вариантах, эти слова, пожалуй, и станут определяющими — именно чёрно-белый цвет и музыка Гершвина.
В модном кафе привычно ужинают две пары. Имя героя Майкла Мёрфи очень трудно звучит для русского уха — Йейл. Он писатель, интеллектуал, пишет книгу о Юджине O’Ниле. Он уже семь лет как в женат на Эмили. Герой Вуди Аллена, Айзек, тоже писатель, правда, другого рода: он пишет юмористические скетчи, которые актёры разыгрывают на телевидении. В последнее время он работает над более крупной формой в литературе:
«Пару лет назад я написал маленький рассказ о своей матери « Сионистка, кастрирующая своего сына» -теперь хочу развить эту тему в роман».
У Айзека подружка-школьница. Трейси всего 16. (Тогда это было смешно. Сейчас не очень).
Он постоянно подтрунивает над ней и собой —
«Представляешь, я встречаюсь с девушкой, которая ещё делает уроки».
В роли подростка Трейси снялась внучка великого американца, Эрнеста Хемингуэя, Мэриэл Хемингуэй. Во время съёмок фильма ей 18. Трейси очень серьёзно воспринимает Айзека. Наверное, он её первая любовь, хотя она говорит Айзеку, что у неё до него было три романа. Он в шоке:
«Я в твоём возрасте ездил на каникулы к дедушке с бабушкой. Не забывай, что ты ещё ребёнок. У тебя впереди многочисленные любовные романы. Я, конечно, понимаю, что ты наслаждаешься моим удивительным чувством юмора, моей ослепительной сексуальной техникой. Но нельзя же зацикливаться на мне. Это как-то нездорово»
Он словно блогер, ведущий живой журнал в Интернете — никаких тайн от читателей (зрителей), задавайте любой вопрос, он ответит. Когда друг признаётся, что завёл роман на стороне и спрашивает совета у Айзека, он неожиданно парирует:
«Ты у меня советов не проси»
и тут же, словно противореча себе, добавляет:
«Что касается женщин, мне можно дать премию Стриндберга»
(намекая на «Пляску смерти» этого шведа, где по косточкам разбираются отношения мужчин и женщин). Упомянуть Стриндберга и не сказать ничего о Бергмане, было бы крайне непоследовательно со стороны Вуди Аллена. Поэтому дальше, когда друг знакомит Айзека со своей новой любовницей, а та начинает плохо отзываться о шведском режиссёре, он взрывается:
«Бергман – единственный гений в современном кино».
И потом добавляет в разговоре с Трейси :
«Если бы она ещё что-нибудь сказала о Бергмане, я бы у неё контактные линзы из глаз вышиб!»
Да вот так груб иногда бывает интеллектуал Вуди Аллен. Представляю, как набило оскомину слушать заумные разговоры о кино человеку, который знает весь мировой кинематограф, как свои пять пальцев! Как славно он оттянулся, изобразив такого рода псевдо-интеллектуальные беседы в «Манхэттене».
Мари (Дайан Китон), новая любовница Йейла, журналистка с типичной для этой профессии словесной диареей, почему-то привлекает внимание Айзека.Он несколько раз встречается с нею, при этом дав отворот поворот Трейси, для которой это становится настоящим ударом, и она соглашается с желанием родителей (и Айзек её в этом убеждает) поехать учиться театральному ремеслу в Лондон и забыть хоть как-то любимого.
Айзек в это время совершенно увлёкся Мари. Для Мари это шанс выстроить свою жизнь, избавиться от женатого мужчины, Йейла. Кажется, Айзек соответствует её представлениям о семейной жизни. Они рассказывают друг другу о своих друзьях и бывших супругах. Мари – восторженно! Айзек — крайне скептически, что уже симптоматично для их отношений.
Айзек:
«У тебя прямо все гении вокруг. Тебе надо для разнообразия познакомиться с парочкой дураков. Может, они тебя чему-то научат! У тебя друзья прямо наборчик из фильмов Феллини!»
Вуди Аллен прошёлся по модной теме психоаналитиков, абсолютно непонятной и чуждой русским, привыкшим получать сеансы психотерапии совершенно бесплатно, позвонив друзьям по телефону в непотребный час или, завалившись без предупреждения к ним домой, и тут уж держитесь, душа изливается по полной программе. У американцев всё чинно, благородно — на кушетке. Но почему-то сам психоаналитик звонит домой Мэри в три часа ночи и плачется по телефону. Когда Айзек советует Мэри пойти к её психоаналитику и посоветоваться, она спокойно заявляет, что тот принял горсть таблеток и впал в кому. Айзек с присущим ему чувством юмора замечает: «Психоаналитик-самоубийца».
Интересную роль Вуди Аллен отвёл Мэрил Стрип. Она играет его вторую жену, с которой он скандально развёлся, потому что та ушла к другой женщине. Тут же она решила написать книгу о своих отношениях с Айзеком, о разводе и обретении себя. В смысле своей сексуальной ориентации. Айзек всячески старается препятствовать выходу книги. Ему неприятно, что его выставили полным идиотом на обсуждение всего Нью-Йорка. Друг приобрёл книгу и с удовольствием цитировал отрывки, постоянно переспрашивая Айзека, правда ли это.
Совершенно запутавшийся в своих отношениях с женщинами, Айзек начинает подумывать, уж не является ли Трейси той самой единственной женщиной в его жизни, которую он, как Пигмалион, когда-то создаст собственными руками. Сначала он звонит ей, но телефон бесконечно занят. А потом, как стайер, сорвавшись с места, мчится через весь город к ней. Трейси на пороге с чемоданами. Она неуверенно смотрит на Айзека. Совсем взрослая женщина. И когда он отчаянно пытается отговорить её от отъезда, не бросать его на долгие полгода, потому что он боится за неё. Она совершенно по-взрослому ему возражает: «Нужно же людям немного верить».
Надо видеть глаза Вуди Аллена за толстыми стёклами очков — неповторимый взгляд мудреца, столько раз рассказывающему нам о жизни, знающему, пожалуй, всё на свете. Но такой трогательный этот взгляд, что хочется его успокоить:
«Не волнуйся, Айзек, всё будет хорошо!»
