Канадский режиссёр Дэвид Кроненберг посетил международный кинофестиваль в Рейкьявике, где получил награду за достижения вместе с немецким режиссёром Маргарет фон Тротта. Встретившись с набитой до отказа аудиторией, он ответил на вопросы о своей карьере, методах работы и сложностях независимого кино, как в начале пути, так и сегодня.
Я всегда хотел быть писателем и хотел, чтобы это стало карьерой. Но я заинтересовался кинопроизводством, и это расстроило мои писательские планы. Вот почему мне понадобилось 50 лет, чтобы написать, наконец, мой первый роман (Consumed — Употреблено).
В отличие от многих режиссёров своего поколения, Кроненберг никогда не был фанатом кино – его больше привлекал мир литературы, на который он смотрел глазами отца-писателя.
«Однажды я увидел кинотеатр, где показывали итальянские фильмы – из него выходили взрослые плачущие люди. Я зашёл туда и увидел, что это картина Феллини «Дорога». Когда я её посмотрел, я тоже плакал».
Когда Кроненберг снимал свой первый фильм, продюсеры отчаянно искали сценарии, которые можно перенести на экран.
«Они не видели меня режиссёром, но они захотели мой сценарий «Обломки». В Канаде не снимали фильмы в жанре хоррор, за исключением псевдодокументалистики о рыбаках в Ньюфаундленде.
Используя свой сценарий как рычаг давления, Кроненберг заставил продюсеров принять себя в качестве режиссёра. Его первые фильмы вызвали бурю полемики в стране, заставив парламент обсуждать вопрос финансирования таких омерзительных картин. Но так они единственные приносили какой-то доход в казну, то и финансирование продолжилось.
И он продолжил снимать свои маленькие картины. Работа над «Мёртвой зоной» с продюсером Дино Де Лаурентисом дала ему важный урок в кино.
«Я всегда интерпретировал авторское кино как режиссёр, и он же сценарист. Но они имели в виду только таких режиссёров как Говард Хоукс, этих искусных ремесленников, ставших, тем не менее, в какой-то степени авторами. Я понял, что было интересно разбавить мою кровь другим писателем, в данном случае, Стивеном Кингом. Не надо беспокоиться, откуда зачат фильм, и я стал снимать картины по Уильяму Бёрроузу (Голый завтрак) и Дж. Г. Балларду (Автокатастрофа). Это поменяло моё представление о кинопроизводстве».
Он также благодарен Де Лаурентису, который всеми помыслами был на съёмках «Дюны», оставив Кроненберга на произвол судьбы, то есть, снимать так, как он хочет.
Как ни посмотри, а все картины Кроненберга являются его собственными, он не шёл на компромиссы со студиями и продюсерами. Привычка работать с одними и теми же сотрудниками помогает поддерживать одинаковый тон.
«Моё главное правило – не работать с негодяями. Не буду упоминать кого-то ещё, кроме Вайнтштейнов, когда они параллельно монтируют свою версию, пока ты работаешь над своей».
Отвечая на вопрос об актёрах в своих картинах, Кроненберг сказал, что кастинг это важная чёрная магия кинопроизводства.
«Так как мои картины в большинстве своём совместное производство, я вынужден интересоваться паспортами своих актёров. Ведущие актёры должны быть из одной из стран участниц съёмочного процесса. Например, в моём фильме «Звёздный маршрут» играет только один американский актёр, несмотря на то, что фильм о Голливуде.
Чтобы соответствовать своему девизу «Без негодяев», Кроненберг даже просматривает интервью своих актёров, чтобы понять, что они за люди.
Чтобы найти актёра на роль близнецов-гинекологов в хорроре «Связанные насмерть», режиссёру понадобилось десять лет.
«Я обращался к тридцати известным актёрам мира. Никто не хотел играть близнецов, тем более, гинекологов. Англо-американцы не хотели играть близнецов, итальянцы – гинекологов. Джереми Айронс согласился играть».
После выхода картины журналист, бравший интервью у Кроненберга на радио, заявил: «Если Джереми Айронс не получит Оскар за свою роль, он перестанет верить в бога». Кроненберг сказал, что он с тех пор атеист.
И два самых животрепещущих вопроса – является ли телевидение жизнеспособным выбором для серьёзного кино и заместит ли полностью цифра плёнку. Кроненберг считает, что «режиссёр на телевидении всего лишь регулировщик движения. Но работы там полно».
Что касается цифры, то он счастлив видеть смерть целлулоидного кино.
«Я уверен, что цифра намного круче. Даже такие режиссёры как Спилберг, работающие с плёнкой, заканчивают картину в цифровой версии и цвете. Единственно о чём я скучаю, это запах в монтажной. Но всегда можно заказать освежитель воздуха. Им надо начать производить одеколон Eau de Kodak».
